Любимая мартышка дома Тан - стр. 27

– Итак, ведьма Чжао, – кивнул головой я, как глашатай перед выходом танцовщицы.

– Нам необходимо начать рассказ с правления императрицы У Цзэтянь, – торжественно начал Ван, одергивая свою модную обтягивающую короткую шелковую курточку, из тех, что вызывали ярость консервативной публики.

Мы мысленно возблагодарили его за то, что он не начал с императоров Яо и Шуня, правивших несколько тысяч лет назад.

– Государыня У официально взошла на трон через шестьдесят шесть лет после воцарения дома Тан, то есть семьдесят лет назад, – медленно выговаривал слова юный Ван. – Она была тогда уже немолода. И титул ей носить пришлось недолго, всего пятнадцать лет. А потом, когда почтенный возраст государыни начал мешать ей править, ее уговорили оставить трон, снова передав его принцу Ли Сяню из дома Тан. В том же году императрица скончалась от болезни, – закончил свое вступление Ван.

Быть ханьцем – это нелегкая судьба. Маленький Ван хорошо знал, что наша чайная церемония отлично охраняется, что никакие посторонние уши не могут подслушать его. Он мог бы прямо высказать то, что можно услышать в любой винной лавке на любом из рынков, а то и вообще обойтись без вступлений. Но ни один имперский житель сразу к делу не переходит. Он выдает сначала официальный текст, а потом уже переходит к изнурительной забаве – намеки, тонкости, частности.

Что касается императрицы У, то до сих пор столичные жители помнили рассказы своих дедов или отцов про жуткую восьмидесятилетнюю старуху, с неподвижным лицом, выкрашенным в белое, с наведенными красным щеками и черными бровями, которая среди складок желтого императорского шелка медленно проезжала по проспектам Чанъани в повозке с откинутым пологом.

У Цзэтянь правила империей не пятнадцать лет, а полвека. Сначала как реальная власть за ширмой у трона, а потом – невероятно – как полноценный император: единственный пока случай женщины, официально взошедшей на трон. Старуху весьма уважали в империи, потому что при У Цзэтянь не было войн, кроме мелких и победных, и страна жила в общем хорошо. Но столица и императорский двор ощущали себя совсем по-другому, ожидая очередной страшной, с долгими пытками, казни чиновника или принца. Только что упомянутый Ваном Ли Сянь, племянник и наследник У, очередной принц по фамилии Ли из плодовитого дома Тан, был юной трясущейся развалиной, который шарахался от каждого прибывшего к нему курьера, думая, что это тетушка У наконец решила еще и с ним разделаться.

Однако у принца Ли, этой развалины мужского пола, была весьма энергичная супруга, императрица Вэй, а у той была дочь, принцесса Аньлэ. И еще была их подруга – поэтесса и актриса Шангуань Ванэр, юная имперская секретарша госпожи У. Это женское царство, судя по базарным историям, фактически и правило после смерти императрицы, унаследовав от нее не только державу, но и аппетит к мужчинам. Императрица Вэй, как гласил приговор базара, даже развлекалась в императорской постели нескромными играми с одним из людей все еще влиятельного клана У – У Янь-сю, притом что находившийся там же император отворачивался, делая вид, что ничего не замечает.