Любимая мартышка дома Тан - стр. 26

Совещание по вопросу о ведьмах проходило – в чисто местном духе – под сенью деревьев у меня в доме, во внутреннем саду, в беседке посреди пруда. Главным героем на нем был похожий на проворного ежика юноша Ван, который занимался в торговом доме счетами, цифрами, бумагами – но лишь теми, что имели какое-то отношение к имперской письменности.

Как человек кисти и тушечницы, Ван был существом, стоящим в имперском обществе куда выше, чем скромные торговцы или воины. Шутка сказать, ведь он мог когда-нибудь сдать императорские экзамены и стать чиновником. Но тогда пришлось бы получать куда меньшее жалованье, чем у нас. А ведь совсем чуть-чуть – и удастся купить на заработанные здесь деньги домик родителям в городке Ханчжоу на каналах, наверняка размышлял юноша Ван, раздираемый противоречиями.

Маленький Ван – так, по местным обычаям, называл его я: приставка «маленький» уместна для любого, кто младше тебя хоть на год. Но если бы Ван стал чиновником, даже низшего ранга, я как вежливый человек должен был бы воздерживаться от такого обращения.

Будучи очевидно умным письмоводителем, Маленький Ван, конечно, задавал себе вопросы, чем занимаются в торговом доме Сангак и особенно старый Юкук. Деньги – нет спора – вещь серьезная и любят, чтобы их защищали и охраняли, но не до такой же степени… Первые несколько месяцев его работы мы искренне надеялись, что Ван не сможет слишком хорошо разобраться во всех операциях дома в целом. А потом, когда стало очевидно, что юноша весьма умен, мы придумали другой подход – отправили Вана с караваном на запад, в штаб-квартиру торгового дома. Он вернулся с пятнами загара на лице и совсем иными, повзрослевшими глазами. И с тех пор, как множество имперских юношей его поколения, мечтал об одном: снова отправиться в земли необъяснимых чудес и странных удовольствий.

Мы расслабленно сидели вокруг низкого столика, на котором стоял дорогой, модный, а для кого-то все еще подозрительный напиток – чай, который Ван уважал как предмет роскоши и необходимый элемент утонченной жизни, Юкук воспринимал как среднего качества лекарство, а Сангак – как хороший способ делать деньги из воздуха. Поскольку чай считался личным проектом обожаемой императорской наложницы Ян Гуйфэй, он был обязателен в лучших домах, и к нему надо было относиться как минимум с уважением.

Юноша Ван, с его острым носиком и блестевшим от жары смуглым лицом, осторожно прикасался губами к бледно-янтарной жидкости в крошечной винной чаше, и лицо его становилось все серьезнее: он готовился выступать. Сангак невозмутимо сопел, Юкук смотрел в одну точку водянистыми глазами. Десятки стрекоз пронизывали полудневный воздух, стеклянно поблескивая крыльями в бледно-золотых лучах.