Любимая мартышка дома Тан - стр. 21
Мы познакомились с Лю в одной из моих лавок, куда я зашел с начальственным визитом, и разговорились о тохаристанском и хутталянском шелке, знаменитом своими желтыми и красными полосами на зеленоватом фоне. При второй встрече там же Лю каким-то образом навела меня на разговор о целительстве (узнала обо мне все у продавцов?), и кончилось все ее просьбой избавить от болей в плече. Боли оказались несуществующими, а деликатный сладкий стон ее от первого же прикосновения моих пальцев был просто восхитителен. И вскоре она уже привыкла появляться у меня каждый четвертый день недели и уходить гораздо позже вечернего удара барабана – придворные дамы могли себе позволить многое.
Я не сомневался, что для придворной дамы ее ранга общение с богатым западным торговцем, да еще и с репутацией целителя, было не только допустимым, но и престижным, – все, что исходило с Запада, в империи было предметом всеобщего восторга. Иначе, подозревал я, наше общение там же, в лавке на Восточном рынке, и закончилось бы.
В искусстве любви самым выразительным были ее руки. Они гладили мою спину сначала медленно и сладостно, потом все быстрее, будто пытаясь ее разорвать, и, наконец, эти руки судорожно вжимали мое тело между ее жадно раздвинутых ног.
Однажды Лю пришла, как мне показалось, с сестрой-близнецом. Они были удивительно похожи – одного роста, одного сложения: щедрое, скажем так, тело, но не лишенное гибкости в талии.
Я и сейчас помню, как шел им навстречу по садовой дорожке: они были словно две раскрашенные керамические статуэтки, из тех, что кладут здесь в могилы. Одинаково белые лица, одинаковые прически, как чуть закругленные крепостные башни. Обе пытались отвернуться от весеннего ветра – одна чуть наклонилась вправо, другая влево, их спускавшиеся полукругом к песку золотистые накидки трепетали, как знамена у храма Учителя Фо.
– Я привела вам подругу, – без особой застенчивости сказала мне Лю, продолжив речь восхитительно двусмысленной фразой: – После ваших рук у меня стала подвижнее спина. Может быть, вы поможете и ей. Я была бы так рада.
– Как зовут подругу? – вежливо поинтересовался я, пытаясь сообразить, правильно ли я понимаю то, чего от меня ожидают.
– Юй Хуань, – ответил мне странный голосок с неповторимым шелковым тембром: тихий, почти шепот, но абсолютно отчетливый. – Что означает «яшмовый браслетик».
И, как бы в подтверждение, она покрутила на запястье браслет из особого, розового нефрита. Довольно дешевого, несмотря на редкость, но, как известно, именно такой любила прекрасная возлюбленная императора Ян Гуйфэй. А значит, и половина жительниц столицы.