Луша - стр. 19
– Помню.
Лариса Семеновна, время от времени поглядывая то на читающую Лушу, то в окно, где виднелась усыпанная шишками песчаная тропинка между оранжевыми сосновыми стволами, включила маленький кипятильник в эмалированном ковшике и открыла «Мадам Бовари».
А для Луши уже после второй страницы все исчезло: и библиотека, и лагерь, и даже город. Была только река, только лодка, жаркий полдень в неведомой стране, желтые кувшинки на темной воде и картинка: замок, растущий прямо из реки. А потом – роковое, замедленное падение в кроличью нору. От ужаса и предвкушения неведомого у Луши перехватило дыхание.
– …Ну все, Луша, пора мне закрываться. Вижу, что с книжкой угадала.
– Лариса Семеновна, пожалуйста, можно мне с собой взять в палату? Я не потеряю, я… я обязательно верну утром, автобус только в одиннадцать, – взмолилась Лушка.
– Угадала, угадала! – счастливо засмеялась Лариса Семеновна. – А знаешь что, Луша… А бери-ка книгу себе. Насовсем. Она и так старая, я за нее внесу. Считай, это мой подарок.
У Лушки защипало в глазах, и она, подскочив, вдруг порывисто и крепко обняла Ларису Семеновну так, что Лушкину благодарность ощутил весь мягкий ее живот.
– Ну что ты, что ты, Луша!
И уже защипало у обеих в глазах, потому что Ларису Семеновну никогда еще ни один ребенок не обнимал.
– Погоди. И вот еще что…
Лариса Семеновна оторвала край газеты, очень быстро что-то написала карандашом и протянула Лушке:
– Мой номер телефона. Обязательно в городе позвони. Позвонишь? Я пирожков напеку. С капустой.
– Я позвоню, Лариса Семеновна!
Лушка прижимала к себе книгу, переполненная счастьем.
Утром, в одиннадцать, придет автобус, и Луша из лагеря уедет, а Лариса Семеновна с небольшим чемоданчиком пойдет желтой песчаной тропинкой меж оранжевых сосен на станцию Сосновка, откуда тянулись в город зеленые огурцы электричек.
А вот бумажку с телефоном Ларисы Семеновны где-то на пути из лагеря домой (может, в автобусе, а может, и на улице) Лушка выронит и безвозвратно потеряет.
Глава 3
Светящееся море
Когда Лушка выросла и пошла в школу, ей был выдан ключ от квартиры на шнурке с наказом не потерять, и она никогда его, кстати, не теряла. У родителей была своя жизнь, у нее своя, хотя спала она теперь дома каждый день, а не только по выходным, как на пятидневке, когда была маленькая.
Она рано научилась разогревать на плите жилистые, натруженные котлеты, которые мать почти каждый день приносила из своей столовки авиазавода, где чистила тонны корнеплодов. На авиазаводе вкалывал и отец. Он никогда не говорил «работать», только «вкалывать».