Литературоведческий журнал №40 / 2017 - стр. 44
В этом смысле весьма характерно «Хождение в Святую землю московского священника Иоанна Лукьянова» – выдающийся памятник русской паломнической литературы, приходящийся на Петровскую эпоху (1701–1703), тесно связанный с старообрядческой культурной традицией и принадлежащий «школе протопопа Аввакума»55. С другой стороны, не менее характерен и тот факт, что при заключении мирного договора России с Турцией от 3 июля 1700 г. в его текст была внесена специальная (12) статья, в которой говорилось: «Московского народа мирянам и инокам иметь вольное употребление ходить во святый град Иерусалим и посещать места, достойные посещения, а от таких посещений ради приходящих ни во Иерусалиме, и нигде дань, или гарач, или пескеш, да не испросится, ни за надобную проезжую грамоту деньги да не вымогаются»56. Таким образом, Петр, «демонстративно» поддерживая и как бы «освящая» своим царским авторитетом «паломничества» на Запад, не забывал оказывать по меньшей мере дипломатическую поддержку традиционным паломничествам на Ближний Восток.
Другое дело, что две основные линии развития русской литературы путешествий в Новое время начинают активно взаимодействовать, по крайней мере влияние «Запада» на «Восток» здесь очевидно. Это приводит к определенной трансформации паломнического жанра, прежде всего в смысле расширения маршрутов. Так, В.Г. Григорович-Барский начинает в 1724 г. странствования по святым местам, продлившиеся около 24 лет, с посещения христианских святынь Западной Европы: Бари, Рим и т.д. И уже затем следуют традиционные Афон, Иерусалим, Синай и т.д.
Иногда Запад становится неожиданным и весьма парадоксальным посредником для возвращения русской литературы путешествий к традиционному паломническому маршруту на Святую Землю. Правда, это будет происходить несколько позже. «Путешествие ко Святым местам в 1830 году» (СПб., 1832) А.Н. Муравьёва имело, как известно, большой успех и было сразу же переиздано в 1833 и 1835 гг., а затем в 1840 и 1848 гг. Для критики и многих современников не было никаких сомнений: у нас появился свой «русский Шатобриан», следующий по стопам автора знаменитого «Путешествия из Парижа в Иерусалим… и обратно из Иерусалима в Париж» (1811).
Сам Муравьёв, все более осознавая значительность такого успеха, не только для себя как современного писателя, но и для будущих путей развития отечественной словесности, торопится «закрепить» свое произведение и в определенной национальной литературной и культурной традиции, хотя отрицать очевидного влияния шатобриановского путешествия никогда и не пытался. Так, в третьем издании «Путешествия ко Святым местам в 1830 году» в качестве вступительной статьи появился обстоятельный «Обзор русских путешествий в Святую Землю». В нем рассматривалось около полутора десятков произведений русской паломнической литературы (XII–XIX), от «Хождения» игумена Даниила до «Русских поклонников» Д.В. Дашкова. Древнерусские хождения Муравьёв цитировал и пересказывал либо по немногочисленным в то время публикациям, либо по рукописям.