Лишняя - стр. 16

– Умница, – похвала из его уст воспринимается особенно неприятно, как и его рука, которая бесцеремонно перехватывает пластиковый корпус и переворачивает, чтобы видеть, как я подписываю владельца номера. – Напиши, не Лобов, а Карен. Привыкай, Тая, звать меня по имени. Я больше не отец твоего жениха. Я – твой мужчина.

Ох, матушка-Луна, от жуткой перспективы накатывает тошнота. Прикрываю рот ладошкой, сглатываю горячий кислый ком и начинаю часто-часто глубоко дышать.

Мерзко.

Мерзко.

Мерзко.

– Тебе плохо? Ты побледнела, – выдает оборотень.

Тоже мне мистер-очевидность.

Мотаю головой, делаю большой глоток чая, чтобы протолкнуть желчный ком вниз, еще один глоток. И еще. Пока чашка не пустеет.

В отличие от меня Лобов к своему чаю не притрагивается. Отмечаю это походя, так как Карен Заурович резко меняет тему.

– Тая, не прячь от меня свой запах.

Не скрываю удивления.

– Запах?

О чем он?

– Открой свой аромат омеги, – Лобов слегка оттопыривает нижнюю губу, показательно демонстрируя, что происходящее его не устраивает и требует исправления. – Мне его не хватает. Я хочу чувствовать тебя, сладкую, исключительную омежку, а не обычную волчицу, которых вокруг пруд пруди.

Челюсть моя с грохотом обрушивается на пол.

Что он говорит? Не шутит? Реально не чувствует во мне избранную богини?

Правда-правда?

Как так?

Хотя… ладно… это потом.

Важно другое. Получается, что в больнице мне не показалось, когда редкие оборотни, появлявшиеся в нашем крыле, были спокойны и никак на меня не реагировали? Выходит, что они не чувствовали притяжения?

– Я ничего не делала, не скрывала, – потрясенно возражаю. И на всякий случай отклоняюсь до упора, пока спина не касается спинки стула. – Вы ошиблись.

– Я никогда не ошибаюсь, – звучит самоуверенно, тяжелый взгляд прищуренных глаз давит. – Скоро ты в этом убедишься. Твой промах был в том, что ты выбрала в спутники своего сверстника. А тебе нужен мужчина постарше. Понимающий, главенствующий. Чтобы, подчиняясь, ты чувствовала себя комфортнее, раскованнее, ярче, смелее, защищеннее.

Дыхание учащается, кровь лупит в виски.

Молчу в ответ. Мне нечего сказать. Но при этом вдруг начинаю испытывать дискомфорт, одетая в шелковый домашний костюмчик на голое тело. Пусть длина широких штанин упирается в тапочки и не даёт простора для фантазии, но футболка все же открывает плечи и руки.

Матушка-Луна, мне даже в голову не пришло переодеться, когда услышала звонок в дверь! Или хотя бы накинуть на себя что-то плотное сверху. И теперь я чувствую себя раздетой. Это ужас как неприятно.

Будто считывая мои мысли, взгляд оборотня жадно пробегается по моей шее, плечам, ползёт ниже, слегка задерживаясь на шелковой кромке топа. Затем меняет направление и прилипает к губам.