Лишняя - стр. 18

6. Глава 5

Меня накрывает паникой.

Дикой. Необузданной. Той, что наваливается пыльным покрывалом и целиком затмевает собой реальность.

Теряя ориентиры, не контролируя силу, не чувствуя под ладонями дорогой ткани мужского пиджака, но всячески желая вывернуться из цепких лап неприятного оборотня, стремясь добыть свободу и сделать-таки полноценный вдох, начинаю безудержно сопротивляться.

Отталкиваю своего пленителя. Упираюсь кулаками. Пинаюсь, верчусь и извиваюсь. Колочу по груди. Использую все доступные в арсенале средства, только бы вырваться из сковывающих объятий.

Ничего не осознаю… не соизмеряю… не сдерживаюсь. И в тот момент, когда Лобов надумывает завершить поцелуй и отклоняется, тело действует интуитивно. В защитной реакции моя рука взлетает вверх и отвешивает пощечину.

Хлесткую.

Смачную.

Такую, что звонкий хлопок сотрясает стены.

Замираем оба.

Я смотрю на него со страхом, забывая, что нужно дышать.

Он на меня, угрожающе побелев и раздувая ноздри.

– Никогда так больше не делай, – произносит пугающе-ровно спустя пару растянутых до бесконечности мгновений. Качается вперед и, прикоснувшись губами к кромке моего уха, добавляет. – Я стерпел один-единственный раз.

От обжигающего дыхания сердце срывается в дикий галоп, тело колотит. Вдоль позвоночника пробегает ледяная поземка. Мне тошно и дурно, а еще присутствует шок, что я смогла поднять руку на живое существо.

Омежка, которая решила подраться – это же нонсенс!

В шквале противоречивых эмоций единственное, что из себя выдавливаю: пару раз медленно киваю. И вмиг замираю, когда он тянется к той руке, которой его ударила, и плотно обхватывает запястье.

Не сжимает.

Не причиняет боль.

Но интуитивно я жду, что это вот-вот произойдет. С секунды на секунду.

Ожидание подобно маленькой смерти. От напряжения звенит в ушах.

– Отпустите, Карен Заурович, – негромко выталкиваю из себя слова, чтобы, не допусти богиня, не услышала и не заволновалась бабушка.

Дико неприятно, что мой голос вибрирует и ломается, выдавая неуверенность. Именно ее я бы желала скрыть всей душой.

Показывать страх – последнее дело. Особенно таким самцам, как он. Но даже то, что с силой прикусываю щеку изнутри, чтобы переключиться и сконцентрироваться на боли, тем самым подавив дрожь, не помогает. Во рту появляется неприятный металлический привкус, на этом всё. Озноб не проходит.

Дергаю руку в попытке вернуть себе собственное запястье.

– Тая, я просил называть меня просто по имени, – Лобов не только не отпускает, но принимается поглаживать большим пальцем чувствительную кожу.