Лихое время. «Жизнь за Царя» - стр. 38
Старец Авраамий, садясь в креслица, поправил рясу, с заплатами, а кое-где зашитую грубо, через край.
– Это ты скромность свою кажешь? – кивнул игумен на дыры и заплаты. – Или переодеться не во что? Ладно, ужотка скажу, чтобы рясу тебе новую принесли. А не то ходишь, как расстрига какой.
– Благодарствую, отче, – равнодушно отозвался Авраамий.
– Побелел ты брат, побелел. Зато волосы на месте, – качнул головой игумен и, улыбнувшись, провел ладонью под клобуком: – А я свою гриву растерял.
Авраамий, устало улыбнувшись, сквозь силу попытался пошутить:
– Ничего, отче, новая нарастет.
– А коли нарастет, так на что она мне? – хмыкнул настоятель. – И раньше-то ни к чему была – не видно под клобуком, а теперь-то и подавно. Думаю, скоро помирать придется. А как теперь и помирать, не знаю? Преемника-то кто утверждать будет? Владыка в Новгороде, а там свеи. И патриарха на Руси нет. Видно, придется так, без благословления игумена ставить.
– Говорят, молодостью – не жить, а старостью – не умереть…
– Говорят, – кивнул игумен. – Вот в следующем годе, как лед сойдет – так и помру.
Авраамий не стал спорить. Если игумен сказал, что собрался умирать, то знает, о чем говорит…
– Ну да ладно, на все – воля Божия, – махнул рукой настоятель. – Новости-то сильно плохие? Было бы что хорошее, не приехал бы. Или опять в опалу угодил?
– Да уж лучше бы в опалу – не привыкать… – сказал Авраамий, облокотившись о стол. – Новости, отче – хуже некуда. Войско Земское рассеяно, князь Пожарский убит. Ну а где Трубецкой и Минин Кузьма – не ведаю. Может, убиты. Может, в плен попали – так это еще хуже. Трубецкого-то, как князя, легкой смертью казнят, а что с Кузьмой сделают – подумать страшно…
Отец настоятель медленно встал, повернулся к святым образам и перекрестился:
– Упокой Господи, душу раба твоего Димитрия и ратников, павших за землю русскую… – Повернувшись к старцу Троице-Сергиевой лавры, отец Антоний сказал: – Сегодня же велю панихиду отслужить по князю и всем убиенным…
– Много нынче панихид-то служить нужно, отче…
– Это да… – грустно кивнул игумен и спросил: – Где воеводу-то схоронили?
Авраамий не ответил, склонив голову так, что куколь закрыл все лицо. Отец Антоний понял его молчание по-своему.
– Не смогли вынести? – с пониманием спросил игумен. – Или… выносить нечего было? – Тяжко вздохнув, сказал: – Ну, Бог даст, не останется тело поверх земли…
– Тел-то там много осталось, – грустно сказал Палицын. – Только воеводу-то мы не бросили, а вынесли, но… – Авраамий замолк и, приподняв голову, пристально посмотрел на настоятеля.