Летучие бурлаки (сборник) - стр. 11
Последние времена мы часто рассуждаем о «безусловной ценности человеческой жизни» там, в Европе, и здесь, у нас, но мне куда более важным кажется неведомое там понятие «смешная ценность собственной жизни».
Пока там воспитывали чувство неизмеримой ценности существования каждого человеческого индивида, здесь – не государством! не опричниками! не басманным судом! а самой природой, чувством огромного воздуха и нетронутого простора, – воспитывалось чувство, что жизнь – моя собственная жизнь – стоит чуть дешевле ломаного гроша, поэтому – чёрт бы с ней.
Кажется, сейчас начались обратные процессы – мы на глазах дорожаем, ценность наша, непонятно, правда, за счёт чего, прёт как на дрожжах, каждый из нас весит как воз с серебром, вместе с лошадью, которая этот воз тащит, и быком, который к возу привязан.
Да что мы сами – наши желания сегодня весят больше, чем в иные времена весили целые деревни со всеми их жителями.
Но мы сегодняшнего человека, особенно горожанина, особенно обитателя мегаполиса, не обсуждаем, а то уйдём от темы далеко и не вернёмся уже.
…русского человека – читай, имперского, – воспитали и создали дикие пространства и недосягаемость горизонта.
Только невозможность послать вестового из Петербурга на Аляску заставила нас от Аляски отказаться. Но вообще, я серьёзно говорю, вы вспомните, чем была Россия в XIX веке – и чем, скажем, Канада. Если б мы из Аляски двинулись дальше – Россия могла бы заканчиваться под Нью-Йорком. Или возле Никарагуа.
Может быть, даже хорошо, что этого не случилось: империя должна жить кучно, желательно на общей суше, а то получатся Испания с Португалией.
Мы – несмотря на то, что заселяем самую большую территорию от края и до края, – живём кучно и пребываем друг с другом в прямом родстве. Люди в Архангельске и люди в Астрахани, люди в Брянске и люди в Южно-Сахалинске – похожи как братья. Они и есть братья.
Немцы на разных концах Германии, итальянцы на разных сторонах Италии и испанцы в разных областях Испании различаются куда сильнее.
Имперская идентичность – есть, именно о ней мы и говорим.
…несвобода русского человека – блеф.
Европейский человек научился жить под присмотром царя и с царём договариваться о своих правах. А русский человек научился жить без царя в голове.
По мне, так это поважнее будет.
Европейский человек знает, как, где и на что он имеет право, но царь у него поселён в мозгу раз и навсегда. Русский человек знает, что он ни на что права не имеет, и подчиняется, когда ему велят пойти туда-то и принести то-то, но голова-то, голова – свободна. В голове – ветер, среднерусская возвышенность, степь, Сибирь, Камчатка, Сахалин, евразийский сквозняк, хрустальный мороз…