Летописцы летающей братвы. Книга третья - стр. 60

Характер Бессонова испортила заграница. Годы, проведённые в Ливии, быстро научили ценить его материальное благополучие. Он настолько привык кататься в достатке, как сыр в масле, что при возвращении на Родину так и не адаптировался к суровой советской действительности.

Он любил и страдал. Он любил деньги и страдал от их недостатка, – так примерно говорили про Бендера авторы знаменитого романа. Да полно те. Зачем незаслуженно оскорблять Остапа в губительном недуге? Наш Женечка был на порядок выше даже Коробочки – скряги.

Образом его жизни стала погоня за гонораром. О его страсти знали все и снисходительно прощали, как прощают чудачества человеку со слегка сдвинутой крышей.

Крепко сбитые, монолитные, как партия, статьи и очерки Бессонова иногда публиковались в солидных газетах и журналах. Кое – какие из них мне удалось почитать. Мнение создалось двоякое. С точки зрения профессионализма написано грамотно, лаконично, но не интересно. Всё равно, как сваренный борщ, в который забыли бросить заправку. И форма есть, и содержание просматривается, а не вкусен, – и всё тут.

Возможно, я чего – то недопонимал и как – то высказал свои сомнения Кислякову. Юрий Александрович рассмеялся и вдруг спросил:

– Ты знаешь, чем отличается столица Камбоджи от нашего зама?

– ?

– Столица Камбоджи Пномпень, а наш зам – пень пнём!

– Так эта байка про прапорщика, – возразил я.

– А ты что думаешь, среди полковников прапорщиков не бывает?

В том, что Юрка прав, я вскоре убедился на своём опыте. Бессонов вызвал меня в кабинет и выразил недовольство, что фотоматериалы вовремя не представляются на обсуждение.

– Евгений Иванович, здесь вы, безусловно, правы. Мне тоже не нравится, когда начальники отделов берут меня за грудки и требуют иллюстрации, нужные ещё вчера. Но чтобы удовлетворить спрос, я должен знать содержание корреспонденций. А их нет до последнего момента. Вашей, кстати, тоже пока не видел. И что прикажете делать в таком случае?

– У вас что, архива нет?– возмутился Бессонов при упоминании своего прокола.

– Загашник – то есть, но он не актуален. Кому нужны снимки годовалой давности? Может, ребят и в живых уже нет, – вспомнил я про скандал двухлетней давности, случившийся в одной из центральных газет.

Тогда опубликовали мужскую фотографию не первой свежести. А бедняга возьми и умри от инфаркта. Ляп может быть и не заметили, но дядька был каким – то профсоюзным боссом и имел авторитет среди партийной элиты. Происшествие в ежедневной печати крайне редкое. Не то, что в ежемесячных журналах, технология выхода в свет которых растянута на три месяца. За это время с отснятыми людьми могло произойти что угодно. И чтобы не попасть впросак, приходилось часами висеть на телефоне, добиваясь подтверждения с мест, что с идущими в печать персонажами ничего негативного не произошло.