Летописцы летающей братвы. Книга третья - стр. 59

Вскоре, однако, семейной идиллии пришёл конец. Сергея ждали ратные дела. В воскресенье вечером я проводил его на вокзал, и уже у вагона задал главный для себя вопрос:

– Как думаешь строить свою жизнь, сын?

– Знаешь, – склонил он голову набок, – откровенно говоря, пока не задумывался об этом. При хорошем раскладе неплохо было бы поступить в инженерную академию или в какой – нибудь ВУЗ. «Поплавок» не помешает, поможет выплыть в бушующем мире страстей. У тебя – то их два. Считай – катамаран, на которых древние не боялись бороздить океаны.

– Академия, конечно, хорошо, – одобрил я. – Но для неё созреть надо, а, стало быть, время. Почему бы его не использовать для получения высшего политического образования заочно? Представляешь, какие горизонты раскроются перед выпускником академии Жуковского с высшим политическим образованием?

– Заманчиво, отец, – кивнул Серёжа. – Я подумаю.

– Что ж, думай. Но не долго, пока у меня есть наработанные связи с руководством Курганского ВПУ.

Поезд осторожно и почти неслышно стронулся с места. Сын шагнул в тамбур, выглянул из – за плеча проводницы, прощаясь, помахал рукой.

– Не забывай о бабушке и деде! – пожелал я ему на дорожку. – Пиши!

По своему характеру и манерам поведения полковник Миронов был добрым, сентиментальным человеком. Особенно к женскому персоналу. Офицеров Илья Александрович держал в ежовых рукавицах, чтобы служба мёдом не казалась. И для поддержки своего авторитета его позиция тоже имела оправдание. Но вот чем другим, а персональным креслом полковник дорожил трепетно. И всякое поползновение, любой намёк на возраст или нецелесообразность использования его опыта в журналистике пресекал на корню, затаивая ревностную обиду на реформатора.

Как и у всякого руководителя, у него были свои любимчики и оппоненты. Первых Главный поощрял и оберегал от нелётной погоды, со вторыми вёл тайную войну на выживание. Одним из своих приближённых считал заместителя полковника Бессонова, который, прежде чем произнести фразу, заглядывал в рот своего шефа. По существу, этот коротышка и руководил работой редакции, поскольку Миронов вечно отсутствовал на приёмах, симпозиумах, презентациях и прочих подобных мероприятиях. Худо ли, бедно ли, но такой расклад в распределении обязанностей журналистов устраивал. Бессонов безвылазно сидел в своей каморке, яростно и лихо барабаня по клавиатуре старенькой машинки. Неизлечимый графоман, он был уверен, что талантлив и неповторим, и вносит в литературу заметный вклад о новых временах. Писал Евгений обо всём, брался за любые темы на заказ и без заказа, и щедро рассылал свои гениальные произведения во множество редакций. И я, и Кисляков, и Жилин и другие восхищались плодовитостью зама и его способностью восемь часов кряду стучать по истерзанной клавиатуре.