Леона. На рубеже иных миров - стр. 7
Девочка закрыла глаза, выдохнула. В голове зазвучали мамины слова: «Ты главное верь себе, Умилушка. Оно знаешь как будет, будто теплое солнышко в груди светит и лучиком своим к нужному месту тянется». И она поверила себе, отыскала свое солнышко — и чувство, что вело ее все это время, усилилось. Оставалось лишь понять: куда же тянется лучик?.. Девочка внимательнее прислушалась к своим ощущениям, представила его: золотистый, яркий… И отозвалась внутри теплом путеводная нить, показавшаяся теперь толстым канатом, с новой силой потянувшим ее вперед. Уже близко. Очень. Она открыла глаза и повернулась — там, сквозь сумрак и пелену дождя, проявлялись очертания стоящей на высоком берегу избы.
Вот она помощь! Совсем близко! Открылось вдруг второе дыхание, придало сил, отозвавшись в груди взволнованным предчувствием конца злоключений, и девочка двинулась к спасительному убежищу. Хотелось бежать, мчаться быстрее ветра, чтобы как можно скорее оказаться в безопасности, вздохнуть с облегчением, согреться и позволить себе наконец упасть. Но все, на что ей достало сил — это медленно идти, попеременно спотыкаясь и оскальзываясь. В очередной раз потеряв равновесие, она чуть не съехала с небольшой размытой кручи в бушующую реку. И лишь в последний миг успела зацепиться за колючий куст у самого края обрыва, больно оцарапав о него руки и оставив на торчащих ветках кустарника лоскут потрепанной рубахи.
Когда деревья наконец расступились, открыв вид на ухоженный двор, силы уже почти оставили ее: в глазах плыло, тело казалось ужасно тяжелым, а ноги почти перестали слушаться. Мысль о том, что она сейчас может упасть прямо здесь, не дойдя до безопасного места несколько саженей, вызвала в ней волну злой обиды на эту глупую несправедливость и собственную слабость. В носу защипало от досады, к горлу подкатил комок.
Девочка стиснула зубы и, сдерживая слезы, из последних сил двинулась к высокому крыльцу.
Уже подойдя к первой ступени, она ощутила, как засияло в груди волшебное солнышко, разливаясь по телу горячими волнами, а лучик, что давно стал крепким канатом все тянет, тянет ее к двери. Она была на месте... Она дошла... Смогла!
Сил радоваться уже не осталось. Даже поднявшееся на миг ликование быстро стихло. Ее сильно шатало, глаза слипались, а все очертания расплывались, вызывая тошноту и головокружение. Сделав последнее усилие, малышка взялась за грубо сколоченные перила, оперлась на них и сделала шаг, ступив на первую ступеньку. Затем еще один шаг... И еще... Она уже представляла, как сейчас постучится в дверь, ее впустят, и этот страшный сон наконец закончится. Как вдруг ей показалось, что на крыльце, у самой двери, стоит кто-то чудной. Низкий, словно маленький ребенок. Бородатый, будто старик. Она с трудом подняла опущенную голову, стараясь разглядеть его и попросить о помощи. Но из груди вырвался лишь тихий хрип.