Леона. Книга 2 - стр. 29
— Слушайте, как летят! — посоветовал Дар.
— Да ты сам-то пробовал, умник?! — крикнул ему раздраженный Словцен и тут же получил картофелиной по голове. — Да чтоб тебя!.. — выругался он, потирая ушибленное место.
Леона же, кажется, наконец поняла суть этой затеи. Она вдруг остановилась, перестала беспорядочно прыгать на месте и постаралась расслабиться, унять страх удара, сковавший все ее чувства. Получалось с трудом. Поди объясни обиженному телу, что бояться нечего…
Картошка болезненно прилетела в плечо.
Девушка невольно напряглась и тут же отругала себя, усилием воли заставила отмереть сжавшуюся снова плоть. Навострила все свое чутья, стремясь услышать, как советовал Дар, почувствовать кожей тот миг, когда к ней подлетает снаряд.
Леона получила еще с четыре дюжины ударов, пока не приблизилась к нужному ощущению — да и то на самую малость. Неясным было потихоньку зарождавшееся предчувствие, смутным. Все не выходило за него ухватиться да разобрать что к чему. Похоже оно было на чей-то пристальный взгляд в спину, который ты не видишь, но знаешь — глядят, как есть глядят, да дак, что аж зудит меж лопаток. Но точно угадать нужный миг и поймать его, она не успевала.
Время, как всегда, близилось к обеду, когда ребята закончили упражняться. С ристалища они уходили битые, уставшие и грязные.
У Леоны так и не вышло предугадать удар. У Словцена — тоже.
На завтра Дар не отпустил их. Но вот через день позволил им отдохнуть. И ребята, недолго думая, испросили у Гостомысла дозволения отправиться в этот день в княжград. Учитель противиться не стал.
***
Выехали загодя — чуть только отошла утренняя заря, как друзья уже седлали лошадей.
Флокс шагал бодро — застоялся коняга в деннике, радовался долгожданной прогулке. Едва не подгорцовывал нетерпеливый по утру, когда девушка стала седлать его. В леваде-то шибко не нагуляешь, свободно пастись его редко пускали — не послушен он был чужим рукам, разве что Леона сама в поле сведет, да времени уж больно мало было на то, а на дальние расстояния давненько, бедный, не хаживал: Леона с зимобора-месяца не покидала заимку, а чужих седоков он не терпел, не давался.
— Давай после к морю спустимся, — предложил Словцен, когда впереди, в узком лесном просвете, уже показались белые стены княжграда.
Леона поглядела на дальнюю дорогу, что змейкой, ставшей пятнистой от силуэтов путников, бежала с юга к главным воротам. По утру в граде завсегда много народа толпилось: все, кто гостьем въезжал, старались пораньше за стены попасть да скорее дела свои переделать, чтоб засветло успеть в родное село вернуться.