Леона. Книга 2 - стр. 31
Он снова покрутил в пальцах ракушку, собираясь выбросить, да в последний миг передумал — убрал в небольшую мошну, что висела за пазухой.
Друзья просидели так пару часов, болтая и слушая крики носящихся над водой чаек. А когда время перевалило за полдень, поднялись и направились в город.
Месяца два уж минуло, как они в последний раз наведывались в Белый Град, и сейчас друзьями владело особенное, радостное настроение — верно, пришли уж письма из дома: совсем скоро развернут грубые листы, прочтут добрые слова, написанные любящей рукою, узнают, что нового приключилось в домах, как провожали в этот раз злую зиму, как встречали новый год с первым деньком зимобора.
Народа к этому часу уже поуменьшилось, и в воротах стоять не пришлось.
На почте и вправду Словцена уже дожидалось письмецо из дома. А вот Леоне пока ничего не приходило. Она огорченно завернула в конверт исписанные для наставницы с Добролюбом листы и выложила вместе с ним на затертый деревянный прилавок установленную плату — цельный серебряник.
Словцен убрал свое письмо за пазуху, и друзья отправились дальше.
Прогуливаясь в мастеровом конце, ребята завернули в узкий проулок меж повернувшимися друг к другу белеными боками домиками. Они собирались навестить Бальжина и увлеченно рассуждали о том, удастся ли им застать оружейника, пока Леона не остановилась, ошарашенно глазея на стену одной из лавок. На беленой глиняной поверхности черными изломанными линиями было начертано послание: «Боги отреклись от нас. Бойся, несчастный этого мира, нет в нем теперь защиты».
Ребята с ужасом переглянулись. Каждому на ум пришел страшный рассказ Гостомысла о далеком прошлом, что услышали они по приезду на заимку.
К Бальжину друзья не пошли.
***
Не доброе таилось у ребят на душе. Тяжелое предчувствие худого завладело их головами, и назад они ехали молча.
День подходил к концу.
Вернуться друзья как раз успели к вечерней еде. Когда они шли с конюшни, двери общинного дома уже были распахнуты, и сквозь них то и дело ходили жители заимки, сноровисто таская из женской избы горшки да миски на длинный дубовый стол.
Друзья разбежались по домам, поспешая скорее умыться да снять дорожную одежду.
В общинную избу Леона поднялась, когда почти все уже сидели за столом. Заряна вместе с еще одной девушкой как раз доканчивали разливать по мискам пахучие щи. Леона тихонько прошла к столу, присела рядом с Витаной, потеснив сидевших рядом девушек, приняла протянутую ей миску, взяла с середины стола ждущую ее ложку.
Почти сразу за ней появился Словцен. Он оглядел собравшихся и, не найдя свободного места рядом с Леоной, уселся по другую сторону среди парней, с которыми успел сдружиться за минувший год.