Леди не по зубам - стр. 24
– Клёво, – сказала Элка, обойдя сооружение и осторожно заглянув внутрь. – Не думала, что ты подойдёшь к задаче с таким размахом. Браво! Ещё бы очаг и шкуру мамонта сюда подогнать…
Я зарычал, схватил её в охапку и уволок в тёмное, пахнущее хвоей нутро шалаша.
– Стой! – захохотала она. – Стой, первобытный маньяк! Я сейчас схожу в автобус за надувными матрасами, не на земле же грешить… – Я не успел глазом моргнуть, как она вывернулась и убежала, оставив в воздухе лёгкий аромат своих сигарет.
Через минуту я позорно заснул. Наверное, темп, взятый мною при строительстве лесного сооружения, был слишком быстрый. Организм мигом утратил все потребности кроме сна. Когда пришла Элка, я не помнил.
Ночь любви, так и не состоявшись, сменилась снежным, бодрящим утром.
Беда, полюбовавшись на снег, уже снова спала, прикрывшись тонким байковым одеялом. Холод не особо тревожил её.
– Эх, Элка, Элка! Никакого секса, сплошные осадки, – вздохнул я и вылез из шалаша.
И сразу услышал дикий крик в глубине леса. Сердце выдало маленький перебой, а озноб пробрал с большей силой. Человеческий вопль взлетел вверх, затих где-то в верхушках деревьев и тут же повторился вновь, с новой силой и новым накалом.
Я схватил с земли увесистое полено и побежал на крик. Снег скользил под ногами, несколько раз я едва не упал. На каком-то отрезке пути ко мне с заливистым лаем присоединился Рон.
– Йя-а-а-ах! – орал кто-то в лесной глуши. – Уй-я-а-а-а!
Я пробежал мимо автобуса, мимо угасшего костра, перескочил пару поваленных сосен, чуть не влетел лбом в крепкий ствол какого-то дерева, я добежал до полянки, откуда раздавался нечеловеческий крик… и остановился как вкопанный. Рон тоже замер, перестав, кажется, даже дышать.
На заснеженном, ровном пространстве, спиной ко мне, стоял Герман Львович. Из одежды на нём были одни только плавки. Он пригоршнями зачерпывал снег и растирал им плечи, живот, грудь и спину. С каждой новой пригоршней, которую он обрушивал на себя, Герман орал как резаный, и лесное благодарное эхо уносило этот вопль далеко-далеко, многократно усиливая его по каким-то неписанным, лесным законам.
– И-и-их-ха-а-а-а!! А-а-а-а! – орал Обморок, срываясь на визг.
Я отбросил полено в сторону. И тут понял, что меня поразило больше всего. Тело у математика было крепким, подкачанным и загорелым. Хорошие бицепсы, правильный торс с «кубиками» на животе, отличные икроножные мышцы, крепкая задница и ляжки как у атлета.
Я даже дар речи потерял от такого открытия. Предположить, что под мешковатой одеждой Герман прячет такую красоту, было невозможно.