Лед и пламя - стр. 31
- Чай, кофе, сок, вода, - звучит над моим ухом голос стюардессы.
- Нет, спасибо, - отказываюсь я с вежливой улыбкой.
Никита Сергеевич берет воду, залпом осушает стакан и вновь погружается в свою книгу.
Вдохнув, я закрываю глаза, стараясь сосредоточиться на голосе чтеца в моих собственных наушниках…
Как бы мне хотелось проникнуть в голову Вернера, заглянуть в мысли, узнать, что же так беспокоит его во всей этой странной ситуации. Почему-то мне кажется, где-то на уровне интуиции, что за его поведением стоит нечто большее, чем обида на меня...
Несколько раз за время полета я порываюсь извиниться. За свой срыв в Сочи. И за что-то еще, что стало так раздражать Никиту Сергеевича во мне. Если бы это хоть немного ослабило звенящее напряжение между нами, я бы извинилась за что угодно. Даже за свои чувства, над которыми я абсолютно не властна. Но подступиться к нему у меня не получается.
В Братиславе льет дождь. Разглядывая город из-за стекла автомобиля, который везет нас в отель, я невесело думаю, что такая погода как нельзя лучше соответствует моему внутреннему состоянию – отвратительному состоянию для выхода на старт.
Продолжая игру в вежливую молчанку, в отеле мы без задержек получаем ключи от своих номеров на стойке регистрации. В лифте едем одни. Я бросаю на него взгляд украдкой, и ощущаю на языке противный привкус горечи. Сейчас Вернер кажется мне таким холодным, чужим и далеким, словно мы лишь случайные попутчики, которые через мгновение навсегда разойдутся в разные стороны. И когда мне кажется, что я больше не выдержу ни секунды этой тишины, наши глаза вдруг находят друг друга и впервые за долгое время никто не делает попытки их отвести.
Что-то происходит в этот момент, неуловимо меняя атмосферу в замкнутом пространстве лифта. Это уже не та тягучая напряженность, от которой хочется выть от тоски. Нет, эта новая напряженность наполнена каким-то пока неясным ожиданием, от которого кожа на моей спине покрывается мурашками, а в груди становится тесно.
- Может, поужинаем? – предлагает Никита Сергеевич.
Это его первые слова за весь день, напрямую обращенные ко мне, и я понимаю их значимость.
- Да, - выдыхаю я, облизывая кончиком языка внезапно пересохшие губы. - Я бы очень хотела поужинать.
13. 13
До выхода остается пять минут, а я все еще стою перед раскрытым чемоданом и недоумеваю, почему не положила в него что-нибудь приличное. Кроме пары спортивных костюмов, белья и нарядов для выступлений, мне надеть нечего. Да, это стандартный набор для поездок на Челленджеры, и раньше у меня не возникало подобных проблем. Но сегодня сама идея пойти на ужин с Никитой Сергеевичем в трениках и олимпийке вызывает у меня отвращение. Так хочется, чтобы он увидел меня другой. Взрослее, может? Интереснее. Женственнее. К сожалению, по собственной глупости, имею то, что имею.