Лед и пламя - стр. 30
Отправляясь в Академию настраивалась быть сильной, вежливой и отстраненной. И не давать собственным эмоциям возобладать над разумом. Но стоило мне увидеть Вернера, как внутри все сжалось и растаяло, как мороженое на солнце. Теперь я вообще не представляю, как держать под контролем чувства, если собственное тело предает меня на каждом шагу.
Как сейчас вижу, как он по пустому коридору идет мне навстречу, одетый в привычную черную толстовку с капюшоном, светлые джинсы и модные сникеры, а у меня в животе сходит с ума стая бабочек, и в груди так горячо, словно выпила чашку горячего чая. Все-таки, он сильно отличается от общепризнанного понятия тренер: сам в возрасте топового фигуриста-одиночника, атлетичный, модный, на первый взгляд рубаха-парень, но со стальным стержнем внутри. Я помню, как он впервые пришел к нам на тренировку, и Виолетта Владимировна представила нам его в качестве своего помощника. Несмотря на то, что до этого мы с ним сталкивались на соревнованиях, я только тогда оценила, насколько он физически привлекательный и сексуальный. Даже в одежде, которую мог носить подросток, в нем чувствуется настоящее мужское начало, сила и энергия, к которым невозможно оставаться безразличной.
В аэропорту мы старательно делаем вид, что ничего необычного не происходит. Хотя обоим очевидно, что за нарочитой вежливостью скрывается напряженность. Говорим мало и только по необходимости, ограничиваясь общими фразами и односложными ответами. Смотрим друг на друга и того меньше. А когда на стойке регистрации оба одновременно тянемся за паспортами и посадочными, и наши пальцы соприкасаются, не сговариваясь, неловко одергиваем руки.
Привыкшая все и всегда анализировать, я потом долго размышляю, почему он избегает даже мимолетного физического контакта. Возможно, после случившегося в Сочи, ему неприятно меня касаться? Со мной все проще – этой пародии на прикосновение оказалось достаточно, чтобы внутри меня взорвался фейерверк эмоций. Я и представить не могла, что в моем теле возможна такая концентрация взрывоопасных веществ.
Почти весь полет мы проводим в тишине, хотя сидим рядом. Чтобы немного отвлечься, я затыкаю уши наушниками и включаю на телефоне аудиокнигу, но уже через несколько минут понимаю, что мне совершено не удается следить за развитием сюжета. Сложно оставаться спокойной и отстраненной, когда Вернер настолько близко, что краешек его толстовки касается моего плеча, а пряный запах одеколона кружит голову.
Наверное, в данных обстоятельствах я должна быть благодарна ему за нейтралитет. Но правда заключается в том, что меня тревожит эмоциональная дистанция между нами. Я скучаю по нему. Мне не хватает простоты наших отношений, доверия, теплоты, близости. Его добрых насмешек. Искрящихся смехом синих глаз. Полуулыбки, которая появлялась на его губах всякий раз, когда он смотрел на меня в прошлом. И разговоров обо всем на свете, за которыми мы раньше коротали время в полетах. Теперь рядом со мной сидит незнакомец, а напряжение между нами похоже на натянутую струну, которую я боюсь невзначай задеть и разрушить то немногое, что еще осталось невредимым.