Лебединая песнь - стр. 141

– Как ты? – спросил он Сван.

– Нормально, – едва слышно ответила она.

Джош кивнул. Если что-то недоступное его пониманию хотело, чтобы он сберег дитя, подумал он, то, черт побери, он сделает все, чего бы ему это ни стоило.

Немного погодя, когда нервное напряжение спало, он пополз за лопатой, для экономии выключив фонарик. И в темноте засыпал прах Поу-Поу Бриггса землей.

– Сигарету?

Ей протягивали пачку «Уинстона». Сестра вынула одну штучку за фильтр. Дойл Хэлланд щелкнул золотой газовой зажигалкой с инициалами «РБР». Сигарета задымилась, женщина сделала глубокую затяжку – теперь не было смысла бояться рака – и выпустила дым через ноздри.

В маленьком деревянном коттедже, где путники решили остановиться на ночь, уцелел камин, где сейчас полыхал огонь. Все окна оказались выбиты, но им удалось сохранить немного тепла в гостиной благодаря тому, что нашлись одеяла, молоток и гвозди. Они прибили гвоздями одеяла на самые большие окна и столпились у камина. В холодильнике нашлись банка шоколадного соуса, немного лимонада в пластиковой бутылке и кочан салата. В чулане стояла полупустая коробка с изюмом и несколько банок и фляг с какими-то остатками продуктов. Тем не менее все это было съедобно, и Сестра сложила банки и фляги в раздувшуюся от всего, что она насобирала, сумку. Скоро надо будет искать еще один вещмешок.

За день они прошли чуть больше пяти миль по безмолвным пригородам восточной части Джерси, направляясь на запад по двести восьмидесятому шоссе через автостоянку Гарден-Сити. Колючий холод пронизывал до костей, а солнце казалось серым пятном на низком грязно-коричневом небе, озаряемом красными всполохами. Однако Сестра заметила, что чем дальше они уходили от Манхэттена, тем больше им попадалось неповрежденных зданий, хотя почти во всех окнах были выбиты стекла, а стены заваливались, будто их сбили с фундамента. Путники добрались до района двухэтажных коттеджей – здесь их были тысячи, тесно прижимавшихся друг к другу или стоявших, как готические особняки, посреди крошечных лужаек, обгоревших до цвета палой листвы. Сестра заметила, что на деревьях и кустах не осталось ни одного листочка. Ни пятнышка зелени – все было окрашено в однообразные серые и черные цвета смерти.