Лебединая песнь - стр. 140
Рот Поу-Поу с шипением раскрылся. Оттуда донеслось что-то вроде шелеста ветра или сухих тростников. Сначала это были почти неслышные звуки, слабые и далекие, потом они стали усиливаться, и послышалось:
– Сбе… ре… гите…
Глазницы глядели на свет фонаря, как будто в них еще были глаза.
– Сберегите, – повторил страшный голос.
Серые губы, казалось, напрягались, чтобы выговорить слова. Джош отпрянул, и тут рот проскрипел:
– Сбе… ре… гите… ди… тя…
Потом воздух вытек с тихим «у-у-ш». Глазницы трупа воспламенились. Джош застыл, завороженный, и услышал, как Сван испуганно охнула. Голова трупа превратилась в огненный шар, и пламя распространилось, охватив все тело колеблющимся красновато-голубым коконом. Волна плотного жара дохнула в лицо Джошу, и он поднял руку, чтобы прикрыть глаза. А когда убрал ее, то увидел, как труп растворяется в этом огненном саване. Мертвец сидел прямо, неподвижно, весь объятый пламенем.
Горение продолжалось еще секунд тридцать, потом огонь стал сникать, превращаясь в слабое мерцание. Последними догорели подошвы ботинок Поу-Поу.
Наконец затухла белая зола, сохранявшая форму сидящего человека.
Огонь погас. Зола рассыпалась. Не осталось ничего, кроме пепла, даже кости стали прахом. Он осыпался на пол. То, что было когда-то Поу-Поу, теперь уместилось бы на лопате.
Джош остолбенело смотрел. Пепел медленно опадал в луче света.
«Я, кажется, тронулся, – подумал он. – Все это меня доконало!»
Испуганная Сван, прикусив губу, еле сдерживала слезы.
«Я не заплачу, – твердила она себе. – Ни за что». Желание расплакаться исчезло, и ее взгляд сам нашел черного гиганта.
«Сберегите дитя» – так послышалось Джошу. Но Поу-Поу был уже мертв, рассудил он. Сохраните дитя. Сью Ванду. Сван. Что бы ни заставило губы мертвеца произнести эти слова, теперь оно исчезло. Остались только они, Джош и Сван.
Он верил в чудеса, но в чудеса библейские: например, что могло расступиться Красное море, а воду можно превратить в вино и накормить пятью хлебами тысячи людей. Однако до последнего момента считал, что век чудес давно миновал. Но может быть, маленьким чудом было уже то, что он попал в эту бакалейную лавочку, раздумывал он. И действительно – настоящее чудо, что они все еще живы. Впрочем, труп, который садится и говорит, тоже увидишь не каждый день.
Позади Джоша в земле копошился суслик. Борец решил, что зверек чует запах остатков пищи в банках. Может, эта сусличья нора – тоже маленькое чудо. Он не мог отвести застывший взгляд от кучки пепла. Голос, шелестевший как тростник, запомнился ему на всю оставшуюся жизнь, сколько бы ее ни выпало.