Л. Н. Толстой в воспоминаниях современников. Том 1 - стр. 49

– Могу вас уверить, – сказал он, покрасневши до ушей, – что моя роль в этой глупой истории была не дурная. Я был решительно ни в чем не виноват, и, несмотря на свою сознательную невиновность, я написал Тургеневу самое дружеское, примирительное письмо; но он отвечал на него так грубо, что невольно пришлось прекратить с ним всякие отношения.

Впоследствии все уладилось, и они продолжали видеться, но настоящей дружбы между ними быть никогда не могло. Они слишком расходились всем существом своим. ‹…›

В 1879 году Лев Николаевич приезжал в Петербург, чтобы собрать кое-какие сведения насчет декабристов, замышляя написать роман из этой эпохи[207].

«Я хочу доказать, – говорил он, – что в деле декабристов никто не был виноват – ни заговорщики, ни власти».

Для изучения местности он отправился в Петропавловскую крепость. Комендант (не помню теперь его имени)[208] принял его очень любезно, показывал, что можно было показать, но никак не мог понять, чего именно он добивается… Лев Николаевич пресмешно рассказывал нам эту беседу.

Всем известно, что он написал только несколько глав этого романа, – и на мой вопрос, отчего он не продолжал его, он отвечал:

– Потому что я нашел, что почти все декабристы были французы… Действительно, в то время воспитание детей высшего круга было более западное; но этот исторический факт, которого, разумеется, нельзя было обойти, нисколько, по моему мнению, не должен был помешать написанию романа из столь интересной эпохи. Я была неутешна[209].

Кроме того, Лев Николаевич замышлял еще написать историю императора Павла, находя особенный интерес в его загадочной личности, но это осталось неисполненным[210]. ‹…›

Стоит удушающая жара. Работал с раннего утра до 9 часов, затем ‹…› в город, чтобы проститься со своими, которые на долгое время уезжают в Веймар и Рудольштадт.‹…›

На вокзале мы встретили много знакомых. Среди них также супругу великого князя Константина, готовящуюся вместе с высокопоставленными господами[211] к отъезду. ‹…›

Низкий поклон моему господину, и я возвратился в город, в то время как высокие персоны поехали в Вильгельмсталь.‹…›

Визит к генералу Галахову. Я нашел его со свояченицей у его зятя Швендлера[212] в саду. Галахов – старый генерал николаевской школы, который поэтому в настоящее время более или менее подходящ. Знатный русский, некогда у власти. Глава петербургской полиции. Его супруга не имеет ничего русского. Внешние, но тонкие, почти лукавые чувственные черты. Ее дочери некрасивы[213] ‹…›. Младшие дети, как дрессированные карлики. Маленькие дети старых родителей ‹…›