Л. Н. Толстой в воспоминаниях современников. Том 1

Мой маленький Вениамин (франц.).

М. Н. Толстая умерла 4 августа 1830 г.

Имеется в виду стихотворение «Наполеон» (1821).

Об этом же эпизоде Толстой рассказывал в своих «Воспоминаниях»: Его отца поразил, очевидно, тот пафос, с которым я произносил эти стихи, и он, прослушав меня, как-то значительно переглянулся с бывшим тут Языковым. Я понял, что он что-то хорошее видит в этом моем чтении, и был очень счастлив этим» (Толстой Л. Н. Полное собрание сочинений. Т. 34. С. 357).

Кроме Т. А. Ергольской, имеется в виду также Пелагея Ильинична Юшкова.

Есть другое толкование этого поступка в воспоминаниях сестры Толстого, М. Н. Толстой: «Левочка, неизвестно по какой причине (как он сам теперь говорит, только для того, чтобы сделать что-нибудь необыкновенное и удивить других), задумал выпрыгнуть в окошко из второго этажа, с высоты нескольких сажен. И нарочно для этого, чтобы никто не помешал, остался один в комнате, когда все пошли обедать» (Бирюков П. И. Биография Льва Николаевича Толстого. М. – Пг.: ГИЗ, 1923. Т. I. C. 47).

Летом 1853 г. Толстой, находясь на Кавказе и нуждаясь в деньгах, поручил своему родственнику, В. П. Толстому, продать этот дом. Дом был продан соседнему помещику П. М. Горохову осенью 1854 г. и перевезен им в свое имение Долгое.

Этот малыш – голова; это – маленький Мольер (франц.).

Она все плакала, всегда по вечерам велела отворить дверь в соседнюю комнату и говорила, что видит там сына, и разговаривала с ним. А иногда спрашивала с ужасом дочерей: «Неужели, неужели это правда, и его нет?» (Прим. С. А. Толстой.)

Не оставляйте нас, дорогая тетенька, вы теперь у нас одна на свете (франц.).

Принести себя в жертву (франц.).

Неточно. Переезд в Казань произошел в ноябре 1841 г.

Николай был переведен в 1841 г. на второй курс математического отделения философского факультета Казанского университета, Сергей и Дмитрий в 1843 г. были зачислены на то же отделение.

Толстой был зачислен студентом Восточного отделения философского факультета Казанского университета в 1844 г., а в 1845 г. он стал студентом юридического факультета, на котором учился до апреля 1847 г. В письме Т. А. Ергольской в августе 1845 г. Толстой так объяснял причины своего перехода на другой факультет: «Не знаю, одобрите ли вы это, но я переменил факультет и перешел на юридический. Нахожу, что применение этой науки легче и более подходяще к нашей частной жизни, нежели другие, поэтому я и доволен переменой» (Толстой Л. Н. Полное собрание сочинений. Т… 59. C. 11. Перевод с франц.).

Такое сочинение Толстого неизвестно, хотя идея симметрии интересовала будущего писателя (см. в его «Отрочестве» размышления Николеньки Иртеньева).

«Наказ» был написан Екатериной II для «Комиссии о сочинении проекта Нового уложения». Многие положения «Наказа» были заимствованы из сочинений Монтескье и других западноевропейских мыслителей.

«Дух законов» Монтескье (франц.).

Иверская – часовня Иверской иконы божьей матери у бывших Воскресенских (Неглиненских) ворот в центре Москвы.

Умывальная комната (франц.).

Повесть, вероятно, не была написана.

Летом и зимой 1850 г. Толстой писал сочинение «Основные начала музыки и правила к изучению оной» (см. Толстой Л. Н. Полное собрание сочинений. Т. 1. C. 244–245).

«Сентиментальное путешествие» Стерна (франц.).

Толстой писал Т. А. Ергольской из Астрахани 27 мая 1851 г.: «В Казани я провел неделю очень приятно, путешествие в Саратов было неприятно; зато до Астрахани мы плыли в маленькой лодке, – это было и поэтично и очаровательно; для меня все было ново и местность, и самый способ путешествия» (Толстой Л. Н. Полное собрание сочинений. Т. 59. C. 100. Перевод с франц.).

Е. Д. Загоскина была в Казани начальницей Родионовского института для благородных девиц.

Толстой писал Т. А. Ергольской 22 июня 1851 г.: «Офицеры все, как вы можете себе представить, совершенно необразованные, но славные люди и, главное, любящие Николеньку. Его начальник, Алексеев, маленький человечек, белокуренький, рыжеватый, с хохольчиком, с усиками и бакенбардами, говорящий пронзительным голосом, но прекрасный человек, добрый христианин…» (Толстой Л. Н. Полное собрание сочинений. Т. 59. C. 105. Перевод с франц.).

Речь идет о рассказе «Набег», опубликованном в «Современнике» (1853. № 3).

Толстой переводил в 1851 г. «Сентиментальное путешествие» Стерна (см. Толстой Л. Н. Полное собрание сочинений. Т. 1. C. 249–278).

«Отрочество» было завершено уже во время пребывания Толстого в Дунайской армии. «Казаки» были опубликованы в 1863 г.

Неточная цитата из дневника Толстого от 29 марта 1852 г. (см. Толстой Л. Н. Полное собрание сочинений. Т. 46. C. 102).

В письме Т. А. Ергольской от 12 января 1852 г. Толстой писал о своей «большой нравственной перемене» и нарисовал идиллическую картину «счастья», которое его ожидает в будущем: «… Дела мои в порядке, нет ни волнений, ни неприятностей… Вы немного постарели, но все еще свежая и здоровая… Я женат – моя жена кроткая, добрая, любящая, и она вас любит так же, как и я. Наши дети вас зовут «бабушкой»… и т. д. (Толстой Л. Н. Полное собрание сочинений. Т. 59. C. 162–163. Перевод с франц.).

Цитата из письма (в переводе с франц.) к Т. А. Ергольской от 26 июня 1852 г. (см. Толстой Л. Н. Полное собрание сочинений. Т. 59. C. 191).

Толстой отправил «Детство» с письмом к Некрасову 4 июля 1852 г.

Повесть «Детство» при публикации в «Современнике» была подписана инициалами: «Л. Н.» Утверждение, что Некрасов написал сестре Толстого, Марии Николаевне, едва ли верно. Некрасов с ней познакомился около 1855 г.

В письме Т. А. Ергольской от 29 октября 1852 г. (см. Толстой Л. Н. Полное собрание сочинений. Т. 59. C. 208–210).

В «Отечественных записках» (1852. № 10) была напечатана рецензия, написанная, вероятно, С. С. Дудышкиным.

Эстетику в то время в Казанском университете преподавал магистр философии, адъюнкт русской словесности В. А. Сбоев.

Назарьев заимствует это выражение из записки А. С. Пушкина «О народном воспитании» (1826). Пушкин писал: «А так как в России все продажно, то и экзамен сделался новой отраслию промышленности для профессоров. Он походит на плохую таможенную заставу, в которую старые инвалиды пропускают за деньги тех, которые не умели проехать стороною».

Толстой не был допущен к переводным экзаменам из-за слабых успехов в занятиях.

Речь идет о профессоре Н. А. Иванове.

К этой части мемуаров Назарьева Толстой сделал поправку: «В карцере я сидел за непосещение лекций, но не в аудитории, а в карцере со сводами и железными дверями. Со мной был товарищ, и у меня в голенище была свеча и подсвечник, и мы провели очень приятно день или два – не помню» (Толстой Л. Н. Полное собрание сочинений. Т. 34. C. 398).

Относительно этого диалога Толстой сделал помету: «Разговор похож» (Толстой Л. Н. Полное собрание сочинений. Т. 34. C. 398). Н. А. Иванов слыл среди казанской общественности эрудированным педагогом, обладавшим «увлекательным, красноречивым даром слова» (см. Обозрение публичных лекций Н. А. Иванова об истории Петра Великого. Казань, 1844. С. 2). А. Н. Пыпин вспоминал: «Большой славой между студентами пользовался профессор русской истории Н. А. Иванов… Для его ораторства часто служил подкладкой просто Карамзин» (Пыпин А. Н. Мои заметки. М., 1910. С. 32).

Подробности этого эпизода были опровергнуты еще при жизни Толстого. На переводном экзамене с первого на второй курс Толстой получил по общей и русской истории «3». На полугодичных – в январе 1846 г. «2» (по общей истории), а в январе 1847 г. не был аттестован с пометкой «весьма ленив» (Загоскин Н. П. Студенческие годы Л. Н. Толстого // Исторический вестник. 1894. № 1. C. 113, 120).

Упомянутая встреча и такого рода диалоги могли произойти в декабре 1855 – январе 1856 г. (см. в наст. томе дневниковые записи этого времени А. В. Дружинина).

Сергей Андреевич Юрьев – переводчик Шекспира, редактор в 1871–1872 гг. «Беседы», в 1880–1885 гг. – «Русской мысли», был знаком с Л. Н. Толстым с начала 70-х годов, бывал у него в Ясной Поляне.

Возможно, что речь идет об Ю. И. Одаховском, жившем после отставки в Прибалтике (его воспоминания см. в наст. томе).

Крепость.

Командир полка.

Племянник В. А. Полторацкого.

Генерал, возглавлявший укрепленный район.

Один из младших офицеров. Полторацкий в «Дневнике» называет его: «Наш джигит».

Из более поздних рассказов Толстого своим родным и близким известны и некоторые другие подробности этой погони: «Несмотря на запрещения начальством таких поездок, ввиду их опасности, они ничем не вооружились, кроме шашек. Испытав свою лошадь. Садо предоставил это и другу Толстому, а сам пересел на его иноходца, который, как известно, не умеет скакать… Неожиданно перед ними показалась группа чеченцев человек в двадцать. Чеченцы начали вынимать ружья из чехлов и разделились на две партии. Одна партия преследовала двух [надо: трех] офицеров, поскакавших обратно… Садо, а за ним и Лев Николаевич пустился по другому направлению к казачьему пикету, расположенному в одной версте. Гнавшиеся чеченцы уже приближались к ним… Лев Николаевич, имея возможность ускакать на резвой лошади своего друга, не покинул его. Садо, подобно всем горцам, никогда не расставался с ружьем, но, как на беду, оно не было заряжено. Тем не менее он нацелил им на преследователей и, угрожая, покрикивал на них. Судя по действиям преследовавших, они намеревались взять в плен обоих, особенно Садо для мести, а потому не стреляли. Обстоятельство это спасло их. Они успели приблизиться к пикету, где зоркий часовой издали заметил погоню и сделал тревогу. Выехавшие навстречу казаки принудили чеченцев прекратить преследование» (Берс С. А. Воспоминания о графе Л. Н. Толстом. Смоленск, 1893. C. 9-10. См. также Дневники С. А. Толстой. 1897–1909. C. 235 и Маковицкий Д. П. Яснополянские записки // Литературное наследство. Т. 90. Кн. 2. М.: Наука, 1979).

Финал этой истории по «Дневнику» В. А. Полторацкого был таков. Барон А. Е. Врангель узнал, в чем была истинная суть происшествия. Полторацкому угрожал суд за ложное донесение. Он оправдывался перед Врангелем: «Скрыть от Вас истину я позволил себе только для спасения виноватых. Сам я, как и всякий другой колонный начальник, не мог отвечать по закону за офицеров, пока последним разрешено ездить верхом. Убеждать их колонный начальник не имеет возможности и средства». Врангель возражал: «Вы должны были в силу приказа по Кавказскому корпусу стрелять по уехавшим самовольно вперед картечью, а отнюдь не поощрять их преступлений…» (Центральный государственный архив литературы и искусства. Ф. 1337. Оп. 1. Ед. хр. 191. Лл. 15 об. – 16). Однако благодаря знакомству Врангеля и барона Розена, одного из невольных виновников стычки, история была замята.

Толстой находился на позиции при р. Бельбеке с 5 января по 1 апреля 1855 г. (см. Русинов Н. Д. Указ об отставке Л. Н. Толстого от военной службы // Исследования и материалы по истории Угличского Верхневолжья. Вып. 2. Углич, 1958. С. 68).

В названном произведении (гл. 18) молодой офицер подпоручик Дяденко, «говоривший на о и хохлацким выговором», доказывал, что «все орудия в Севастополе поставлены не по правилам».

Одаховский был уверен, что в одной из вылазок Толстой был ранен в руку – факт, не соответствующий действительности.

Одаховский в другом случае рассказывал Жиркевичу о «беседах» Толстого. После одной из таких «бесед» «у графа Л. Н. Толстого возникла мысль, чтобы каждый из нас присутствовавших тут же, рассказал про свои чувства в три момента – во время приготовления к бою с неприятелем, в самом бою и по окончании сражения. Мне первому пришлось поделиться впечатлениями с товарищами… Когда настала очередь графа Л. Н. Толстого описать свои боевые впечатления, то он, насколько помню, сказал, что чувствует страх в сражении, но что для него бой – картина, увлекающая его как любителя сильных ощущений» (запись А. В. Жиркевича // Рукописный отдел Государственного музея Л. Н. Толстого (Москва). IА-8/8. № 2557).

В пометах на рукопись Толстой отрицал достоверность указанных эпизодов: «Ничего не было», «В первый раз слышу» (Исторический вестник. 1908. № 1. С. 168). Однако в дневнике Толстого встречаются записи, отчасти подтверждающие воспоминания Одаховского: «12 марта 1855 г… Утром написал около листа Юности, потом играл в бабки…» (Толстой Л. Н. Полное собрание сочинений. Т. 47. С. 38).

Летом 1853 г. Толстой, находясь на Кавказе и нуждаясь в деньгах, поручил своему родственнику, В. П. Толстому, продать этот дом. Дом был продан соседнему помещику П. М. Горохову осенью 1854 г. и перевезен им в свое имение Долгое.

Неточно. Находясь в резерве севастопольского гарнизона (Русинов Н. Д. Указ об отставке Л. Н. Толстого от военной службы. С. 68), Толстой в то же время, по его словам, «ставил орудия на 4-й бастион и чередовался на нем с другими офицерами» (Исторический вестник. 1908. № 1. С. 168), что подтверждается его же дневниковыми записями (см. Толстой Л. Н. Полное собрание сочинений. Т. 47. С. 41–42).

Возражение Толстого по поводу этой части воспоминаний – «Рояля у Одаховского и ни у кого из офицеров не было. Стихотворений никаких, кроме песни «Как четвертого числа…», не сочинял» (Исторический вестник. 1908. № 1. С. 169) – не совсем справедливо. Толстой писал Т. А. Ергольской 7 мая 1855 г.: «У меня очень нарядная квартира, с фортепьяно…» (Толстой Л. Н. Полное собрание сочинений. Т. 59. С. 314. Перевод с франц.)

Помета Толстого: «Правда» (Рукописный отдел Государственного музея Л. Н. Толстого (Москва)).

Кроме песни «Как четвертого числа…», по признанию Толстого, он принимал участие в сочинении песни «Как восьмого сентября…» (Письмо Л. Н. Толстого М. Н. Милошевич от 18 мая 1904 г. // Толстой Л. Н. Полное собрание сочинений. Т. 75. С. 106). Обе песни имели широкое распространение в Крыму (см. Гусев Н. Н. Лев Николаевич Толстой. Материалы к биографии с 1828 по 1855 год. М.: Изд-во АН СССР, 1954. С. 511) и вскоре были опубликованы Герценом в «Полярной звезде» (кн. III на 1857 г.). «Начальство» было недовольно тем, что Толстой сочинял сатирические песни. Он по этому поводу объяснялся с помощником начальника штаба А. А. Якимахом (см. Толстой Л. Н. Полное собрание сочинений. Т. 47. С. 98). В письме С. Н. Толстому от 10 ноября 1856 г. Толстой сообщал: «… великий князь Михаил, узнав, что я будто бы сочинил песню, недоволен особенно тем, что будто бы я учил ее солдат» (Толстой Л. Н. Полное собрание сочинений. Т. 60. С. 107). В мемуарной литературе имеются свидетельства об участии Толстого в создании других сатирических стихотворений (см. Бушканец Е. «Солдатские песни» Л. Толстого (1854–1855) // Русская литература. 1960. № 3).

Рассказ был опубликован в «Современнике» (1855. № 9) под названием «Ночь весною 1855 года в Севастополе» без подписи, в искаженном цензурою виде.

Помета Толстого: «Мещерский Василий и Бакунин были моими приятелями» (Исторический вестник. 1908. № 1. С. 170). А. А. Бакунин, брат М. А. Бакунина, в апреле 1855 г. составил патриотическое воззвание к защитникам Севастополя. Оно было использовано Толстым в докладной записке главнокомандующему русскими войсками князю Горчакову (см. Гусев Н. Н. Лев Николаевич Толстой. Материалы к биографии с 1828 по 1855 год. С. 544–546).

Помета Толстого: «Не помню» (Исторический вестник. 1908. № 1. С. 170).

Это назначение произошло 15 мая 1855 г. 31 мая того же года Толстой записывал в дневнике: «Командование мое доставляет мне довольно много забот, особенно денежные счеты. Я решительно неспособен к практической деятельности; и ежели способен, то с большим трудом, которого не стоит прилагать, потому что карьера моя непрактическая» (Толстой Л. Н. Полное собрание сочинений. Т. 47. C. 43).

Столкновение именно с Н. А. Крыжановским, тем более в такой резкой форме, мало вероятно. Известно, что Крыжановский, зная авторитет Толстого как военного писателя, поручил ему в конце августа 1855 г. составить донесение о последнем бомбардировании Севастополя и взятии города неприятелем (см. Толстой Л. Н. Полное собрание сочинений. Т. 4. C. 299–306). К этой части воспоминаний Одаховского Толстой сделал замечание: «Несправедливо. Оставался командиром до конца» (Исторический вестник. 1908. № 1. С. 171). По «Указу об отставке» Толстой «заведывал» горным взводом по 11 августа 1855 г. (см. Русинов Н. Д. Указ об отставке Л. Н. Толстого от военной службы. С. 68). Рассказ же о протесте Толстого против присвоения казенных «остатков» вполне достоверен. Толстой записал в дневнике 12 июля 1855 г.: «И решил, что денег казенных у меня ничего не останется. Даже удивляюсь, как могла мне приходить мысль взять даже совершенно лишние.

Я очень рад, что выдумал ящики зарядные, которые будут стоить целковых 100 с лишком» (Толстой Л. Н. Полное собрание сочинений. Т. 47. C. 52). Н. А. Крылов писал: «Рассказывали, что он до такой степени был брезглив к казенным деньгам, что проповедовал офицерам возвращать в казну даже те остатки казенных денег, когда офицерская лошадь не съест положенного ей по штату» (Крылов Н. Очерки из далекого прошлого // Вестник Европы. 1900. № 5. С. 145).

Действительно, Шейдеману было поручено затопить 90 орудий в море, чтобы они не попались неприятелю. Он затопил их неглубоко, так что все они попались в руки врагам. И я затопил 4 орудия своей батарей. Это было во время отступления с Южной стороны на Северную (Прим. Ю. И. Одаховского).

Помета Толстого: «Ничего не было» (Исторический вестник. 1908. № 1. С. 172).

Толстой был награжден «за отличную храбрость и примерную стойкость, оказанные во время усиленного бомбардирования» Севастополя орденом Св. Анны четвертой степени с надписью «За храбрость».

Помета Толстого: «По-польски не знаю» (Исторический вестник. 1908. № 1. С. 173).

Прозвище штабных офицеров, не подчинявшихся общим армейским порядкам. У Толстого к ним было неприязненное отношение (см. его запись в дневнике от 26 июля 1854 г. в издании: Толстой Л. Н. Полное собрание сочинений. Т. 47. С. 17). Столыпин – Аркадий Дмитриевич, служил в гусарском полку и получил звание майора в мае 1855 года. Он увлек Толстого в военную вылазку в ночь с 10 на 11 марта 1855 года. Толстой содействовал публикации его очерка «Ночная вылазка в Севастополе» (Современник. 1855. № 7).

См. коммент. к ‹На севастопольских бастионах› Ю. И. Одаховского.

Неверно. В дневнике от 6 августа 1855 года Глебов записал: «4-го августа, за час до рассвета (в 21/2 часа) отряд начал движение с Мокрой-Луговины на Чоргун и Карловку… Две батареи, с двумя горными орудиями Л. Н. Толстого. – Г. К., повел я сам на Среднюю или Безымянную гору (Чоргунские высоты). Обе горы, Артиллерийскую и Среднюю – заняли мы без выстрела и благополучно снялись с передков. В это время уже рассветало, и мы тотчас же открыли огонь усиленный по неприятельским укреплениям…» (Русская старина. 1905. № 2. С. 270). До этой атаки Толстой вместе с упомянутым отрядом совершил тяжелый переход по Каралескому ущелью. В дневнике Толстой писал: «3 и 4 августа был в походе…» (Толстой Л. Н. Полное собрание сочинений. Т. 47. С. 58).

Толстой сообщал Т. А. Ергольской 4 сентября 1855 года: «27-го августа в Севастополе произошло большое и главное дело. Я имел счастье и несчастье прибыть в город, как раз в день штурма; так что я присутствовал при этом и даже принял некоторое участие, как доброволец» (Толстой Л. Н. Полное собрание сочинений. Т. 59. С. 335. Перевод с франц.). В дневнике Глебова от 28 августа 1855 года описана военная ситуация, участником которой был Толстой: «Вчера, 27-го августа… начался штурм Севастополя. Это было около 12 часов утра; Крыжановский тотчас же прибежал ко мне и приказал, чтоб я, как можно скорее, скакал на Северную сторону, и там, против моста и в стороне от него, расставил бы две батареи, 11 и 14 бригады, с тем, чтобы орудия эти могли обсыпать картечью мост и вдоль и поперек, разумеется, на тот случай, когда неприятель опрокинет наши войска и вслед за ними бросится чрез мост… За взрывами и орудийною пальбою стрельбы ружейной и не было вовсе слышно, между тем как она не умолкала ни на одну минуту… Ночью предполагали даже перевезти на Северную сторону и орудия, но в этом не успели: большую часть потопили на бухте, а другую заклепали, как могли. Мне поручено было перевезти орудия от моста за Северное укрепление… когда же удостоверился я, что орудия спасены быть не могут, распустил всех по их командам» (Русская старина. 1905. № 3. С. 512–513).

См. коммент. к ‹На севастопольских бастионах› Ю. И. Одаховского.

Глебов в «Дневниковых записях» приводит один из списков песни «Как четвертого числа…» (Русская старина. 1905. № 3. C. 542–543).

Егор Петрович Ковалевский, писатель, путешественник; во время осады Севастополя находился при штабе главнокомандующего русской армией, встречался неоднократно с Толстым (см. Толстой Л. Н Полное собрание сочинений. Т. 47. С. 59, 60). Толстой приехал в Петербург 19 ноября 1855 г., в тот же день побывал у Некрасова (см. Толстой Л. Н Полное собрание сочинений. Т. 61. С. 369). В письме В. П. Боткину 24 ноября 1855 г. Некрасов сообщал:

«… Мне он очень полюбился. Читал он мне 1-ую часть своего нового романа – в необделанном еще виде «Роман русского помещика». Оригинально, в глубокой степени дельно и исполнено поэзии. Обещал засесть и написать для 1-го № «Современника» «Севастополь в августе». Он рассказывает чудесные вещи. «Юность» еще не окончена» (Некрасов Н А. Полное собрание сочинений и писем. М., Гослитиздат, 1948–1953. Тт. I–XII. Т. Х. С. 259).

‹Мне правятся оба (англ.).›

Вероятно, Саша (Александра Николаевна) Жукова. О ней Д. В. Григорович писал А. В. Дружинину 22 августа 1855 г.: «Поздравляю вас с открытием Саши Жуковой; я обомлел, Панаев также… Саша – это просто сокровище!» (Летописи Государственного литературного музея. Вып. 9. С. 86–87).

В этот вечер составлялся адрес М. С. Щепкину по случаю 50-летия его сценической деятельности (см. Некрасов Н А. Полное собрание сочинений и писем. М., Гослитиздат, 1948–1953. Тт. I–XII. Т. Х. С. 260). На вечере был и Л. Н. Толстой (см. Никитенко А. В. Дневник. М., Гослитиздат, 1958. Т. I. C. 425).

Ермил Костров или Ермил – прозвище А. Ф. Писемского; в нем находили внешнее сходство с поэтом Е. И. Костровым (ум. в 1796 г.).

От имени вымышленного героя фельетонов А. В. Дружинина, описывавших похождения Ивана Чернокнижникова «по петербургским дачам», быт, нравы литературной среды (Современник. 1850. №№ 7, 8, 12).

Григорий – брат А. В. Дружинина.

О ней Д. В. Григорович писал А. В. Дружинину 22 августа 1855 г.: «Поздравляю вас с открытием Саши Жуковой; я обомлел, Панаев также… Саша – это просто сокровище!» (Летописи Государственного литературного музея. Вып. 9. С. 86–87).

Саша Жукова. О ней Д. В. Григорович писал А. В. Дружинину 22 августа 1855 г.: «Поздравляю вас с открытием Саши Жуковой; я обомлел, Панаев также… Саша – это просто сокровище!» (Летописи Государственного литературного музея. Вып. 9. С. 86–87). Также см. записи Л. Н. Толстого в дневнике 1856 г. (Толстой Л. Н. Полное собрание сочинений. Т. 46. С. 72, 104, 105).

Речь идет о кн. Николае Александровиче Долгоруком (1833–1873). Толстой о нем вспоминал в 1904 г.: «… Коко Долгоруков – доктор. В то время была редкость, чтобы из этого круга кто-нибудь стал врачом… Это был удивительно ко всему способный человек: он стихи сочинял, и музыкант был отличный, и картины писал» (Гольденвейзер А. Б. Вблизи Толстого. М., Гослитиздат, 1959. C. 141).

Остроты (франц.).

Вероятно, Константин Александрович Иславин, «дядя Костя» (см. о нем Толстой И. Л. Мои воспоминания. М., «Художественная литература», 1969. C. 79–81, Кузминская Т. А. Моя жизнь дома и в Ясной Поляне. Тула, 1973. C. 38).

Шахматный клуб был учрежден в Петербурге в 1853 г. В 1859–1862 гг. стал местом встреч деятелей революционно-демократического движения (см. Пантелеев Л. Ф. Воспоминания. М., 1958).

Андреас – А. А. Краевский.

Вероятно, Константин Александрович Иславин, «дядя Костя» (см. о нем Толстой И. Л. Мои воспоминания. М., «Художественная литература», 1969. C. 79–81, Кузминская Т. А. Моя жизнь дома и в Ясной Поляне. Тула, 1973. C. 38).

Я. П. Полонский тогда же записал в дневник такие подробности: «В клубе узнали мы о взятии Карса. Прибавление к «Инвалиду» было прочтено вслух. Это известие нас так порадовало, что мы кричали «ура», первое «ура» после Синопа. После клубного обеда Краевский вслух читал застольные речи, произнесенные в Москве по случаю 50-летнего юбилея актера Щепкина и в том числе адрес к Щепкину, посланный нами, петербургскими литераторами» (Голос минувшего. 1919. №№ 1–4. С. 104).

Дмитрий Александрович Оболенский познакомился с братьями Толстыми еще в Казани, где в 1844 г. служил губернским уголовных дел стряпчим. Будучи директором Комиссариатского департамента в Морском министерстве (1853–1863), принимал участие в либеральных реформах.

П. А. Клейнмихель, главноуправляющий путями сообщения и общественными зданиями. Один из приближенных Николая I, ярый реакционер, он был смещен со службы в середине октября 1855 г. Отставка Клейнмихеля рассматривалась как успех прогрессивных сил. «Все поздравляют друг друга с победою, которая, за недостатком настоящих побед, составляет истинное общественное торжество» (Никитенко А. В. Дневник. М., Гослитиздат, 1958. Т. I. C. 422).

Адвокат безнадежных процессов (лат.).

И. С. Тургенев писал М. Н. и В. П. Толстым 8 декабря 1855 г.: «Ну-с, доложу Вам – что у Вас за брат! Я его прозвал за его буйность, дикое упорство и праздность – Троглодитом – и даже остервенелым Троглодитом – что не мешает мне, однако, любить его от души и ворчать на него беспрестанно, как рассудительный дядя на взбалмошного племянника» (Тургенев И. С. Полное собрание сочинений и писем в 28-ми томах. Письма. М. – Л.: «Наука», 1961–1965. Тт. I–XIII. Т. II. С. 326. Ср. также письмо Тургенева П. В. Анненкову от 9 декабря 1855 г. – Там же. С. 328).

Башибузук – прозвище штабных офицеров, не подчинявшихся общим армейским порядкам. У Толстого к ним было неприязненное отношение (см. его запись в дневнике от 26 июля 1854 г. в издании: Толстой Л. Н. Полное собрание сочинений. Т. 47. С. 17). Столыпин – Аркадий Дмитриевич, служил в гусарском полку и получил звание майора в мае 1855 года. Он увлек Толстого в военную вылазку в ночь с 10 на 11 марта 1855 года. Толстой содействовал публикации его очерка «Ночная вылазка в Севастополе» (Современник. 1855. № 7).

Через два года, в письме В. П. Боткину и И. С. Тургеневу, Толстой вспоминал об этих спорах: «Слава богу, я не послушал Тургенева, который доказывал мне, что литератор должен быть только литератор. Это было не в моей натуре. Нельзя из литературы сделать костыль, хлыстик… Наша литература, то есть поэзия, есть, если не противузаконное, то ненормальное явление (мы, помнится, спорили с вами об этом) и поэтому построить на нем всю жизнь – противузаконно» (Толстой Л. Н. Полное собрание сочинений. Т. 60. С. 234).

Лазы – одна из кавказских народностей.

Саша Жукова. О ней Д. В. Григорович писал А. В. Дружинину 22 августа 1855 г.: «Поздравляю вас с открытием Саши Жуковой; я обомлел, Панаев также… Саша – это просто сокровище!» (Летописи Государственного литературного музея. Вып. 9. С. 86–87). Также см. записи Л. Н. Толстого в дневнике 1856 г. (Толстой Л. Н. Полное собрание сочинений. Т. 46. С. 72, 104, 105).

Дружинин завершил статью об очерках И. А. Гончарова «Русские в Японии в начале 1853 и в конце 1854 годов. СПб., 1855» (Современник. 1856. № 1).

Саша Жукова и Надежда Николаевна, знакомая И. С. Тургенева (см. о ней: Тургенев И. С. Полное собрание сочинений и писем в 28-ми томах. Т. II. С. 324–325, 329).

Вероятно, Константин Александрович Иславин, «дядя Костя» (см. о нем Толстой И. Л. Мои воспоминания. М., «Художественная литература», 1969. C. 79–81, Кузминская Т. А. Моя жизнь дома и в Ясной Поляне. Тула, 1973. C. 38).

Речь идет о кн. Николае Александровиче Долгоруком (1833–1873). Толстой о нем вспоминал в 1904 г.: «… Коко Долгоруков – доктор. В то время была редкость, чтобы из этого круга кто-нибудь стал врачом… Это был удивительно ко всему способный человек: он стихи сочинял, и музыкант был отличный, и картины писал» (Гольденвейзер А. Б. Вблизи Толстого. М., Гослитиздат, 1959. C. 141).

См. также воспоминания А. А. Фета в наст. томе.

В. П. Боткин.

Барон капитан-лейтенант Реймерс служил на 3-м бастионе. В мае 1855 г. был ранен (см. Рерберг П. Ф. Севастопольцы, вып. 2. СПб., 1904, л. 8).

И. С. Тургенев приглашал на это чтение широкий круг литераторов. Он писал А. В. Никитенко 14 декабря 1855 г.: «Сегодня вечером… Огарев читает у меня свою поэму. Не придете ли Вы часов в 9…» (Тургенев И. С. Полное собрание сочинений и писем в 28-ми томах. Т. II. С. 331–333). До этого поэма Н. П. Огарева читалась уже несколько раз. Тургенев писал П. В. Анненкову 9 декабря 1855 г. о чтении поэмы: «Мы с Толстым уже три раза упивались этим нектаром» (Тургенев И. С. Полное собрание сочинений и писем в 28-ми томах. Т. II. C. 328).

Толстой собирался в Орел к больному брату Дмитрию и ездил к нему 9-10 января 1856 г.

Саша Жукова. О ней Д. В. Григорович писал А. В. Дружинину 22 августа 1855 г.: «Поздравляю вас с открытием Саши Жуковой; я обомлел, Панаев также… Саша – это просто сокровище!» (Летописи Государственного литературного музея. Вып. 9. С. 86–87). Также см. записи Л. Н. Толстого в дневнике 1856 г. (Толстой Л. Н. Полное собрание сочинений. Т. 46. С. 72, 104, 105).

А. М. и В. М. Жемчужниковы.

В мае 1855 г. в Спасском-Лутовинове у Тургенева гостили А. В. Дружинин, Д. В. Григорович, В. П. Боткин.

Вероятно, это было первое знакомство Толстого со стихами Тютчева. Толстой позже вспоминал: «Когда-то Тургенев, Некрасов и К° едва могли уговорить меня прочесть Тютчева. Но зато, когда я прочел, то просто обмер от величины его творческого таланта» (Запись А. В. Жиркевича от 15 сентября 1892 г. // Литературное наследство. Т. 37–38. С. 436).

В. К. Бодиско, печатавший в «Современнике» корреспонденции на зарубежные темы.

Вероятно, Луи Галле, бельгийский живописец.

В. П. Боткин.

Толстой вернулся в Петербург после пребывания в Москве и Орле.

Тургенев, предлагая новое издание произведений Фета, писал ему в 1855 г., что его стихотворения «заслуживают самой ревностной очистки» (Тургенев И. С. Полное собрание сочинений и писем в 28-ми томах. Т. II. С. 268–269). По этому поводу Фет вспоминал: «Почти каждую неделю стали приходить ко мне письма с подчеркнутыми стихами и требованиями их исправлений. Там, где я не согласен был с желаемыми исправлениями, я ревностно отстаивал свой текст, но по пословице: «Один в поле не воин» – вынужден был соглашаться с большинством, и издание из-под редакции Тургенева вышло настолько же очищенным, насколько и изувеченным» (Фет А. А. Мои воспоминания. Т. 1. С. 104–105).

Тут есть от высокой поэзии (франц.).

Дружинин писал еще В. П. Боткину 3 февраля 1856 г.: «Была читана новая книжка Фета, в ареопаге, причем неоднократно все о вас вспоминали. В ареопаге же прочел я сцен 10 из «Короля Лира», – успех превзошел все мои ожидания, а Толстой покупает себе Шекспира и хочет с сим великим мужем примириться» (Летописи Государственного литературного музея. Вып. 9. С. 45).

И так далее (англ.).

Идея «исключительного и постоянного участия» в «Современнике» Григоровича, Островского, Толстого, Тургенева принадлежала Некрасову. Весной 1856 г. между редакцией журнала и упомянутыми писателями было заключено «обязательное соглашение», по которому их новые художественные произведения должны печататься только в «Современнике». Отход Толстого, Тургенева, их друзей от редакции «Современника» не позволил Некрасову осуществить свой план. В 1858 г. «обязательное соглашение» было обоюдно расторгнуто.

Эти фотографии сохранились и неоднократно репродуцировались. Толстой был снят в военном мундире. Он писал М. Н. Толстой 14 апреля 1856 г.: «… по моему предложению все литераторы сделали фотографическую группу: Тургенев, Григорович, Дружинин, Гончаров, Островский и я, и эту группу я тебе пришлю» (Толстой Л. Н. Полное собрание сочинений. Т. 61. С. 373). Групповая фотография с автографами Островского, Дружинина, Гончарова, Тургенева хранится в Ясной Поляне.

Толстой поселился на Офицерской улице, в доме Якобса, кв. 13.

Ф. Ф. Кутлер был в 1854 г. офицером Куринского полка на Кавказе, потом в Севастополе. Толстой изобразил его отчасти в «Хаджи-Мурате» под именем Бутлера.

У В. П. Боткина.

Толстой приехал в Москву из Петербурга 18 мая 1856 г.

Перевод Ап. Григорьева комедии Шекспира «Сон в летнюю ночь» вскоре был опубликован (Библиотека для чтения. 1857. № 7). Ап. Григорьев вспоминал и другие темы тогдашних бесед с Толстым и Дружининым. Обещая в декабре 1856 г. Дружинину «Письма… о драме вообще, о русской драме и сцене в особенности», он пояснял содержание «Писем»: «… развитие той жаркой беседы, которая была у нас с вами и Толстым в Кунцеве» (Летописи Государственного литературного музея. Вып. 9. С. 103).

Толстой был в Троице-Сергиевой лавре у тетки П. И. Юшковой 19 и 20 мая 1856 г. (см. Толстой Л. Н. Полное собрание сочинений. Т. 47. C. 73).

Толстой встретился в Москве с сестрой своего друга Д. А. Дьякова, А. А. Оболенской. Он записал в дневнике 22 мая 1856 г.: «Я не ожидал ее видеть, поэтому чувство, к<оторое> она возбудила во мне, было ужасно сильно» (Толстой Л. Н. Полное собрание сочинений. Т. 47. C. 74).

Толстой возвратился в Петербург 7 ноября 1856 г.

Вероятно, Евграф Петрович Ковалевский, хотя в том же кругу «генералом» звали и Егора Петровича Ковалевского.

‹Пир, пиршество (от франц. festin).›

На этой встрече был и Л. Н. Толстой. Он записал в дневнике 20 ноября 1856 г.: «… обедал у Дружинина. Там Писемский, который очевидно меня не любит, и мне это больно. Дружинин отказался слушать меня, и это меня покоробило…» (Толстой Л. Н. Полное собрание сочинений. Т. 47. C. 101).

Сообщество (франц.).

В письме И. С. Тургеневу от 26 декабря 1856 г. Дружинин этот же «союз» характеризовал таким образом: «Круг наш сходится чаще, чем когда-либо, т. е. почти что всякий день. Центральные персоны – Боткин, Толстой, Анненков, сверх того Ермил Писемский, Гончаров, Жемчужников, Толстой Алексей» (Тургенев и круг «Современника». М. – Л., 1930. C. 201–202).

Ольга Александровна – дочь А. М. Тургенева, друга Жуковского, Вяземского, Крылова, которой был увлечен И. С. Тургенев. Толстой записал в дневнике 17 декабря 1856 г.: «Лир прелестен. Но с Ольгой Александровной мне все неловко, виноват Ваничка Тургенев» (Толстой Л. Н. Полное собрание сочинений. Т. 47. C. 105).

А. М. Жемчужников. – Толстой в своем дневнике еще называет Я. П. Полонского (Толстой Л. Н. Полное собрание сочинений. Т. 47. C. 106).

Инициатором создания Литературного фонда был А. В. Дружинин. О своем замысле он писал М. Н. Лонгинову 25 декабря 1856 г.: «У нас здесь начинает шевелиться идея об основании литературного инвалидного капитала, вроде английского literary fond… Сообщите при случае эту идею разным московским литераторам и дилетантам, что они о ней скажут, и как она у вас примется. Полезно подготовить всех к этому делу, от которого надо ждать хороших результатов, потому что оно должно сблизить литературу и ее друзей в обществе, составив как бы центр общей деятельности и нейтральный грунт для всех партий» (Центральный государственный архив литературы и искусства. Ф. 167. Оп. 3. Ед. хр. 270). Толстой также принимал участие в этом деле. Он записал в дневнике 2 января 1857 г.: «… с Анненковым к Дружинину и у него написали проект фонда» (Толстой Л. Н. Полное собрание сочинений. Т. 47. C. 108).

Толстой уехал из Петербурга 12 января 1857 г.

Марьинское – имение А. В. Дружинина, находившееся недалеко от Петербурга. Григорович уехал из Марьинского в середине июля 1855 г. (см. Дневник А. В. Дружинина. Записи от 16, 17, 18, 19 июля 1855 г. – Центральный государственный архив литературы и искусства).

Этому утверждению противоречит письмо Толстого М. Н. Толстой от 4 апреля 1856 г. из Петербурга: «С Григоровичем я познакомился здесь, и он мне очень понравился, тем более, что он тебя ужасно уважает и ценит» (Толстой Л. Н. Полное собрание сочинений. Т. 61. C. 372).

Это, должно быть, происходило 6 февраля 1856 г. Некрасов писал В. П. Боткину 7 февраля 1856 г.: «Вернулся Толстой и порадовал меня: уж он написал рассказ – и отдает его мне на 3-ю книжку. Это с его стороны так мило, что я и не ожидал. Но какую, брат, чушь нес он у меня вчера за обедом! Черт знает, что у него в голове! Он говорит много тупоумного и даже гадкого. Жаль, если эти следы барского и офицерского влияния не переменятся в нем. Пропадет отличный талант!» (Некрасов Н. А. Полное собрание сочинений и писем. М.: Гослитиздат, 1948–1953. Тт. I–XII. Т. Х. С. 264). О том же обеде Боткину писал и Тургенев 8 февраля 1856 г.: «С Толстым я едва ли не рассорился – нет, брат, невозможно, чтоб необразованность не отозвалась так или иначе. Третьего дня, за обедом у Некрасова, он по поводу Ж. Занд высказал столько пошлостей и грубостей, что передать нельзя» (Тургенев И. С. Полное собрание сочинений и писем в 28-ми томах. Т. II. C. 337).

В письме П. И. Вейнбергу в декабре 1891 г. Григорович, говоря о своих мемуарах, писал: «… то и дело приходится ставить точку, когда говоришь о людях, хотя и умерших, но оставивших после себя близких людей и друзей» (Рукописный отдел Института русской литературы АН СССР (Пушкинский дом)). Обрывая описание споров Толстого с Тургеневым, Григорович тем самым, видимо, выразил свое отношение к воспоминаниям А. Фета. Фет же писал: «… Вот что между прочим передавал мне Григорович о столкновениях Толстого с Тургеневым на той же квартире Некрасова: «Голубчик, голубчик, – говорил, захлебываясь и со слезами смеха на глазах, Григорович, гладя меня по плечу. – Вы себе представить не можете, какие тут были сцены. Ах, боже мой! Тургенев пищит, пищит, зажмет рукою горло и с глазами умирающей газели прошепчет: «Не могу больше! у меня бронхит!» и громадными шагами начинает ходить вдоль трех комнат. – «Бронхит, – ворчит Толстой вослед, – бронхит воображаемая болезнь. Бронхит это металл!» Конечно, у хозяина – Некрасова душа замирает: он боится упустить и Тургенева, и Толстого, в котором чует капитальную опору «Современника» и приходится лавировать… В предупреждение катастрофы подхожу к дивану и говорю: «Голубчик Толстой, не волнуйтесь! Вы не знаете, как он вас ценит и любит!»

– Я не позволю ему, – говорит с раздувающимися ноздрями Толстой, – ничего делать мне назло! Это вот он нарочно теперь ходит взад и вперед мимо меня и виляет своими демократическими ляжками» (Фет А. А. Мои воспоминания. Т. 1. М., 1890. С. 107).

Ряд деталей этой сцены подтверждается другими источниками, в частности, письмом В. Бодиско В. П. Боткину от 22 апреля 1856 г.: «Тургенев собирается каждый день уехать из Петербурга, читает с усердием полицейские газеты и с ужасом замечает, что число холерных не уменьшается. Всю страстную у него был бронхит (как он называл свою болезнь). Толстой уверял, что это название минерала, но Тургенев говорил, что это опасная болезнь» (Рукописный отдел Государственного музея Л. Н. Толстого (Москва)). Толстовское шутливое название бронхита Фет вспоминает также в письме из Москвы Ф. Е. Коршу от 18 ноября 1889 г.: «Как горько, что бронхит (по словам Толстого, металл) своими гнусными ногами полипа присасывает меня мучительно к Плющихе» (Отдел рукописей Государственной библиотеки СССР имени В. И. Ленина).

Фет был в Париже в августе 1857 г., там состоялась его свадьба с Марией Петровной Боткиной.

Фет писал В. П. Боткину из Москвы 28 ноября 1857 г.: «По средам у нас отличная фортепьянистка, которая полюбила от души мою Мари. Кроме того, у нас будет Шпиковский – пианист и скрипач Фришман, Ольга Н‹иколаевна›, урожденная Новосильцева. Также Энгельгард каждую среду у нас. Толстой тоже. Какой он славный малый…» (Отдел рукописей Государственной библиотеки СССР имени В. И. Ленина). Не без влияния этих сред у Толстого тогда возникла идея создания музыкального общества (см. Неделя. 1974. № 41. С. 6).

Н. Н. Толстой в начале 50-х годов написал очерк «Охота на Кавказе» (Современник. 1857. № 2), в котором есть фигура старого казака, напоминающего Ерошку из «Казаков» Л. Толстого. Очерк Н. Н. Толстого высоко оценил Некрасов (Некрасов Н. А. Полное собрание сочинений и писем. Т. Х. С. 33).

И. П. Борисов служил на Кавказе в том же отряде, в котором был и Л. Н. Толстой (см. Полторацкий В. А. Воспоминания // Исторический вестник. 1893. №№ 1–3).

Судя по дневнику Толстого, Фет одно из таких гимнастических занятий наблюдал 19 марта 1858 г. (см. Толстой Л. Н. Полное собрание сочинений. Т. 48. C. 10).

Неточно. Надо: 15 декабря ‹1858 г.›.

Толстой об этом случае рассказывал в письме Т. А. Ергольской от 25 декабря 1858 г. (см. Толстой Л. Н. Полное собрание сочинений. Т. 60. C. 277). Медведица, напавшая на Толстого, была убита при повторной охоте 4 января 1859 г.

Смысл этой реплики Толстого более ясен из письма Фета И. П. Борисову от 4 января 1859 г.: «Медведь убегает, а Лёв встает, облитый кровью, как из ведра, и кричит: «Неужели он ушел? Что скажет Фет, узнав, что мне разворотили лицо? Он скажет, что это можно было и в Москве сделать» (Гусев Н. Н. Лев Николаевич Толстой. Материалы к биографии с 1855 по 1869 год. М.: Изд-во АН СССР, 1957. С. 317).

Это выражение у Толстого и Фета стало нарицательным, обозначавшим хозяйственную деятельность. Толстой писал Фету в июне 1860 г.: «Хозяйство в том размере, в каком оно ведется у меня, давит меня; юфанство где-то вдали виднеется только мне…» (Толстой Л. Н. Полное собрание сочинений. Т. 60. C. 343). В мае 1863 г.: «… и при том я в юхванстве опять по уши» (Толстой Л. Н. Полное собрание сочинений. Т. 61. C. 17). Фет тогда же отвечал Толстому: «Какой Вы настоящий человек. Нет Юфана, кроме Юфана, и Мало Фет пророк его» (Толстой Л. Н. Переписка с русскими писателями. С. 253).

Тургенев и Толстой приехали в Степановку 26 мая 1861 г.

А. Н. Шеншин, зять Фета; по его выбору была куплена Степановка.

Письмо Тургенева Толстому от 27 мая 1861 г., впервые опубликованное Фетом в книге «Мои воспоминания».

Намек на участие Толстого в Севастопольской обороне.

Гувернантка Полины Тургеневой – Мария Иннис.

В записи С. А. Толстой со слов Толстого, Тургенев сказал: «А если вы будете так говорить, я вам дам в рожу» (Дневники Софьи Андреевны Толстой. 1860–1891. С. 45). Эти же слова повторены Толстым в объяснительном письме Тургеневу от 8 октября 1861 г. (см. Толстой Л. Н. Полное собрание сочинений. Т. 60. C. 406).

В романе «Отцы и дети» (гл. XIX) есть Федот, содержатель постоялого двора.

Письма, хотя и написанные виновниками ссоры сгоряча, до некоторой степени проясняют суть конфликта между Тургеневым и Толстым, чуть не приведшего их к дуэли. Тургенев, прося извинения у Толстого, писал ему 27 мая 1861 г.: «… увлеченный чувством невольной неприязни, в причины которой теперь входить не место, я оскорбил Вас без всякого положительного повода с Вашей стороны… Происшедшее сегодня поутру доказало ясно, что всякие попытки сближения между такими противуположными натурами, каковы Ваша и моя – не могут повести ни к чему хорошему…» (Тургенев И. С. Полное собрание сочинений и писем в 28-ми томах. Т. IV. С. 247–248). Этот же довод он повторил в письме Е. Е. Ламберт от 7 июня 1861 г. (Там же. С. 256). После возражения Тургеневу в не дошедшем до нас письме Толстого, что причины ссоры – не в «противоположности натур» (Толстой Л. Н. Полное собрание сочинений. Т. 60. C. 393), Тургенев еще раз пояснял: «Скажу без фразы, что охотно бы выдержал Ваш огонь, чтобы тем загладить мое действительно безумное слово. То, что я его высказал, так далеко от привычек моей жизни, что я могу приписать это ничему иному, как раздражению, вызванному крайним и постоянным антагонизмом наших воззрений» (Тургенев И. С. Полное собрание сочинений и писем в 28-ми томах. Т. IV. С. 248–249). Последнее уточнение Тургенева близко к истине. Их разногласия были вызваны своеобразным взглядом каждого на жизнь, исторический прогресс, литературу (см. дневниковые записи А. В. Дружинина, воспоминания Д. В. Григоровича в наст. томе). В споре Тургенева с Толстым трудно отдать кому-либо предпочтение, ибо их размолвка так или иначе отражала противоречивые тенденции эпохи 60-х годов XIX в. (см. коммент. в кн. И. С. Тургенев в воспоминаниях современников. Т. I. М., 1969. С. 516–519).

Примирение Толстого с Тургеневым произошло в 1878 г. (см. Дневники Софьи Андреевны Толстой. 1860–1891. С. 47–48; Гусев Н. Н. Лев Николаевич Толстой. Материалы к биографии с 1870 по 1881 год. М.: Изд-во АН СССР, 1963. С. 510–514).

Толстой был раздражен посредничеством Фета в своей ссоре с Тургеневым. В письме Фету от декабря 1861 г., он сделал приписку: «И прошу вас не писать ко мне больше, ибо я ваших, так же как и Тургенева, писем распечатывать не буду» (Толстой Л. Н. Переписка с русскими писателями. С. 243). Эта размолвка была недолгой. Вспоминая события 1861–1862 гг., Фет писал Тургеневу 12 января 1875 г.: «Необходимо припомнить, что после катастрофы с Толстым – последний энергически просил меня не упоминать Вашего имени при нем. Но зная Вас, в сущности, за хорошего человека я не поддался Толстому: он отвернулся от меня… Однажды, делая сначала вид, что не замечает меня, в театральном маскараде, Толстой вдруг подошел ко мне и сказал: «Нет, на Вас сердиться нельзя» и протянул мне руку. С той поры мы снова разговариваем с ним о Вас, без всякого раздражения» (М. М. Стасюлевич и его современники в их переписке. СПб., 1909. Т. III. С. 479).

Младшей была Татьяна Берс.

С огоньком (франц.).

Тим – небольшое имение, купленное летом 1863 г. Фетом. О нем Фет писал В. П. Боткину 10 августа 1863 г.: «В России мало местностей, подобных Тимской. Кунцево не может выдержать малейшего сравнения. Это факт!» (Отдел рукописей Государственной библиотеки СССР имени В. И. Ленина).

Петр Афанасьевич Шеншин.

Дорогого Льва (франц.).

Двадцать восьмого июня 1863 г. у Толстых родился сын Сергей.

Далее Фет пишет о хлопотах при покупке Тима.

Речь идет о поездке к Толстым, которые переехали на лето в Никольское. 16 июля 1865 г. С. А. Толстая писала: «У нас Феты, они хорошие, он немного напыщенный, а она слишком проста, но очень добра» (Дневники Софьи Андреевны Толстой. 1860–1891. С. 92).

И. П. Борисов.

Сергей.

Таня, родившаяся 4 октября 1864 г.

Татьяна Андреевна Берс.

Толстой в это время работал над второй частью романа, публиковавшегося в 1865–1866 гг. в «Русском вестнике» под названием «Тысяча восемьсот пятый год». И. П. Борисов писал Тургеневу 25 июля 1865 г.: «Толстой приготовил «1805 год» далее и читал Фету. Он хвалит. Его ужасно интересовало Ваше мнение – и что я ему высказал, то он углубленно подтверждал: да, да, да» (Тургеневский сборник. Материалы к Полному собранию сочинений и писем И. С. Тургенева. Л.: Наука, 1965–1969. Тт. I–V. Т. V. С. 490).

Двоюродный дядя Л. Н. Толстого, отчасти он послужил прототипом для образа графа Турбина-отца в повести «Два гусара» (1856).

Первая их встреча в Женеве была 29 марта (10 апреля) 1857 г.

Неожиданного события (франц.).

Гостинице (франц.).

Семей (франц.).

Толстой записал в дневнике 25 марта (6 апреля) 1857 г.: «Гильотина долго не давала спать и заставляла оглядываться» (Толстой Л. Н. Полное собрание сочинений. Т. 47. C. 122).

Гора в 5 км от Женевы. Толстой записал в дневнике 29 апреля (11 мая) 1857 г.: «К Толстым, весело, с ними на Салев. Очень весело» (Толстой Л. Н. Полное собрание сочинений. Т. 47. C. 127).

Местечко близ Кларана.

Саквояж (франц.).

Изречение Сократа, нашедшее отзвук и в наследии писателя (Толстой Л. Н. Война и мир. Т. 2. Ч. 2. Гл. 1 // Полное собрание сочинений. Т. 41. C. 264 и др.).

Поездка состоялась в апреле 1857 г. (см. дневник от 9-11 апреля ст. ст. 1857 г.). Поселились сначала в пансионе Perret в Кларане.

М. И. Пущин – брат декабриста И. И. Пущина; привлекался по делу о декабристах, был лишен дворянского звания, чинов, разжалован в солдаты. Затем участвовал в Турецкой кампании 1828–1829 гг., встречался с Пушкиным. Толстой писал П. В. Анненкову 22 апреля 1857 г. из Кларана: «Пущин этот – прелестный и добродушный человек. Они с женой здесь трогательно милы, и я ужасно рад их соседству» (Толстой Л. Н. Полное собрание сочинений. Т. 60. С. 182). Филемоном и Бавкидой (греч. миф.) – примерная чета – Толстой их называет в письме А. А. Толстой от 18 августа 1857 г.

Орфей, укрощающий зверей (франц.).

Это ироническое определение Толстой часто использовал в своем дневнике и в переписке с А. А. Толстой и ее сестрой (см. Толстой Л. Н. Полное собрание сочинений. Т. 60. C. 183, а также дневник Б. Арнсвальда в наст. томе).

Буйность (франц.).

Они всегда являются, как ураган. Неужели вам нужно, чтобы они все трое были запряжены в вашу колесницу? (франц.).

Ради бога не смейтесь, Александрин, и постарайтесь их удержать (франц.).

Адский шум (франц.).

«Из записок князя Нехлюдова» («Люцерн»).

В дневнике от 25 июня/7 июля Толстой записал: «крошечный человек поет тирольские песни с гитарой и отлично. Я дал ему и пригласил спеть против Швейцерхофа – ничего, он стыдливо пошел прочь, бормоча что-то, толпа, смеясь, за ним. А прежде толпа и на балконе толпились и молчали. Я догнал его, позвал в Швейцерхоф пить. Нас провели в другую залу. Артист пошляк, но трогательный. Мы пили, лакей засмеялся и швейцар сел. Это меня взорвало – я их обругал и взволновался ужасно» (Толстой Л. Н. Полное собрание сочинений. Т. 47. C. 140–141. См. также письма Л. Н. Толстого В. П. Боткину от 26 июня/8 июля 1857 г. – Толстой Л. Н. Полное собрание сочинений. Т. 60. C. 202–209).

Цитата из «Бориса Годунова» Пушкина.

Этот визит произошел 22–23 июля по ст. ст. 1857 г. (см. Толстой Л. Н. Полное собрание сочинений. Т. 47. C. 148).

– Кто этот странный человек?

– Да ведь это Лев Толстой.

– Ах господи, почему же вы не назвали его? Прочитав его прелестные творения, мы жаждали видеть его (франц.).

О смерти брата Дмитрия Толстой узнал 2 февраля 1856 г.

– Зачем вы пришли, Лев? (франц.).

– Зачем? Потому что то, что я вам написал сегодня утром, было неправдой. Видите, я пришел, следовательно, я мог прийти (франц.).

– Стремясь быть правдивым, вы искажаете правду (франц.).

Рассказ «Три смерти» Толстой завершил в январе 1858 г. Возможно, что «Семейное счастие» читалось у А. А. Толстой 18 марта 1859 г. Она записала в дневнике под этой же датой: «Потом у нас чтение Л. Толстого. Он написал новое сочинение. Прелестный маленький рассказ деликатных оттенков… высокого комизма. Слушают священник Иван Васильевич, Мальцова, гр. Перовская, Маркевич» (Центральный государственный архив литературы и искусства. Автограф перевода с франц. Е. А. Масальской-Суриной).

С бистурием хирургическим ножом в руках (франц.).

Толстой писал А. А. Толстой в октябре 1863 г.: «За одно я всегда упрекал вас и теперь этот упрек у меня в душе, и я довольно ясно чувствую и мыслю, чтоб высказать его. В наших отношениях вы всегда отдавали мне только общую (вы меня поймете) сторону своего ума и сердца, вы никогда не говорили мне о подробностях вашей жизни, о простых, ощутительных, частных случаях вашей жизни» (Толстой Л. Н. Полное собрание сочинений. Т. 61. C. 24).

Подающим реплики (франц.).

Имеется в виду спор о «вере» в годы духовного перелома Толстого (см. Переписку Л. Н. Толстого с гр. А. А. Толстой. С. 324–331).

См. в наст. томе воспоминания А. Фета и коммент. к ним.

Толстой для изучения материалов о декабристах приезжал в Петербург в марте 1878 г.

Е. И. Майдель. В какой-то степени он послужил прототипом барона Кригсмута, коменданта Петропавловской крепости в романе «Воскресение». О посещении Толстым Петропавловской крепости см. также воспоминания С. А. Берса в наст. томе.

А. А. Толстая писала Толстому 5 мая 1879 г.: «Скажите мне непременно, действительно ли вы совершенно оставили ваших декабристов. В таком случае я буду неутешна. Что за дело, что они не русские, а французы или западники. Разве это тоже не исторический и характерный факт той эпохи?» (Гусев Н. Н. Лев Николаевич Толстой. Материалы к биографии с 1870 по 1881 год. С. 532).

Такой замысел у Толстого возникал в конце работы над романом «Война и мир» под влиянием исторических материалов, опубликованных в журнале «Русский архив». Толстой писал П. И. Бартеневу 31 марта 1867 г.: «… то, что есть в „Архиве“, привело меня в восторг. Я нашел своего исторического героя. И ежели бы бог дал жизни, досуга и сил, я бы попробовал написать его историю» (Толстой Л. Н. Полное собрание сочинений. Т. 61. C. 166).

В публикации Э. Пехштеда указано, что имеются в виду великий герцог Карл-Александр и его супруга Софья.

Карл фон Швендлер, начальник третьего окружного управления города Эйзенаха, уроженец Москвы, был женат на сестре А. Галахова – Марии Галаховой. В дневниковой записи Толстого от 23 июля (4 августа н. ст.) 1857 г. помета «префект», по-видимому, относится именно к Швендлеру.

Жена Галахова – Софья Петровна, сестра поэта И. Мятлева. Их взрослые дочери – Софья и Надежда.

Толстой с семьей Галаховых был знаком ранее и виделся с ними весной в Швейцарии.

Опера Р. Вагнера «Тангейзер, или Состязание певцов в Вартбурге» (1845).

Мориц фон Шульце был генералом на русской службе. Во время обороны Севастополя (1855) состоял начальником 2-го отделения оборонительной линии и 4-го бастиона. Его брат Фридрих создал сельскохозяйственный институт при Иенском университете и земледельческую школу в Цветцене около Иены. Толстой в апреле 1861 г. посетил эти заведения.

Замок в Вартбурге, памятник немецкого средневековья, был реставрирован, как пишет Э. Пехштед, по инициативе великого герцога Карла-Александра и по планам архитектора Х. Ритдена в 1847–1851 гг.

Подобное суждение характерно для эстетики Гете. Оно, например, отчетливо выражено в первых главах романа «Страдания молодого Вертера», который очень высоко ценил молодой Толстой.

Толстой в ту пору действительно размышлял о возможностях демократического пути России: «Ежели бы Россия кроме религиозного и народного знамени выставила бы республиканское, или хоть конституционное, мир был бы ее» (Толстой Л. Н. Полное собрание сочинений. Т. 47. C. 209); «Русский народ способен к республиканской жизни. Правительство в его понятиях не есть потребность, а случайность» (там же. C. 212).

Весь пассаж о беспочвенности демократии принадлежит Арнсвальду. Как установил Э. Пехштед, Толстой тогда же в своей записной книжке, процитировав на немецком языке тезис Арнсвальда о «разумных головах» либерально-буржуазного толка, тут же полемизировал с ним: «Социализм ясен, логичен и кажется невозможен, как казались пары т. е. паровые машины. Надо прибавить силы, встретив препятствие, а не идти назад» (Толстой Л. Н. Полное собрание сочинений. Т. 47. C. 214).

Противопоставление личности и массы, «толпы» присуще этическим взглядам Толстого. В «Люцерне» он писал: «… Толпа есть соединение хотя бы и хороших людей, но соприкасающихся только животными, гнусными сторонами, и выражающая только слабость и жестокость человеческой природы». В письме В. П. Боткину из Парижа о казни: «А толпа отвратительная, отец, который толкует дочери, каким искусным удобным механизмом это делается…» (Толстой Л. Н. Полное собрание сочинений. Т. 60. C. 168).

Лицо не установлено.

Возможно, Иван Ильич Авксентьев, работавший в 1861 г. учителем Трасненского училища.

Лицо не установлено.

Игнат Макаров, ученик Яснополянской школы.

Имеется в виду отъезд Толстого летом 1860 г. в Германию, затем к больному брату Н. Н. Толстому во Францию.

Такой распорядок сохранился в школе и в последующее время. Толстой писал А. А. Толстой в августе 1861 г.: «Классы положены с 8-ми до 12-ти часов и с 3-х до 6-ти, но всегда идут до двух, потому что нельзя выгнать детей из школы – просят еще. Вечером же часто больше половины останется ночевать в саду, в шалаше» (Толстой Л. Н. Полное собрание сочинений. Т. 60. С. 405).

Здесь неточность. Речь идет о сестре Толстого М. Н. Толстой.

См. воспоминания А. А. Фета в наст. томе.

В. Ф. Тимм, издатель «Русского художественного листка» в № 34 за 1857 г. поместил «шесть портретов русских литераторов». Портрет Толстого был воспроизведен с фотографии Левицкого (см. Дневниковые записи А. В. Дружинина в наст. томе).

Дыра фей (франц.).

Кто кого лучше (франц.).

В Марселе Толстой осматривал школы для «рабочего народа» (см. Толстой Л. Н. Полное собрание сочинений. Т. 8. C. 18–20).

С. И. Плаксин писал Толстому 6 ноября 1902 г.: «Благодаря незабвенной покойной матери моей у меня сохранился один из ваших рисунков того времени, изображающий волжского разбойника…» (Толстой Л. Н. Полное собрание сочинений. Т. 73. C. 328). В названной книге Плаксина был приложен упомянутый рисунок. Толстой отвечал Плаксину 17 ноября 1902 г.: «Я совсем не помню своего рисунка, но, разумеется, уверен, что вы всё, что говорите, говорите правильно» (Толстой Л. Н. Полное собрание сочинений. Т. 73. C. 327).

Во второй половине 1860 и в начале 1861 г. Толстой знакомился с постановкой школьного образования в Киссингене, Франкфурте-на-Майне, Женеве, Марселе, Париже, Лондоне, Брюсселе.

Эта ученические работы сохранились в архиве Толстого (Рукописный отдел Государственного музея Л. Н. Толстого (Москва).). Все девятнадцать работ написаны на одну тему, вероятно, заданную Толстым: «Lieber Freund!» («Дорогой друг!»), – и содержат рассказ о характере занятий, распорядке дня веймарской школы.

Беседы с Трёбстом о воспитании и обучении отмечены Толстым в дневнике (см. Толстой Л. Н. Полное собрание сочинений. Т. 48. C. 32–33).

В должности мирового посредника 4-го участка Крапивенского уезда Толстой был утвержден Сенатом 23 июня 1861 г. (Русское слово. 1911. № 256. 6 ноября).

Осенью 1861 г. были открыты школы в селах Головенек, Кривцово, Житово, Подосинки, затем в Богучарово, Головли, Кочаны, Плеханово и других местах Тульской губ.

Толстой не мог быть удовлетворен своей земской деятельностью из-за яростного сопротивления его начинаниям помещиков Крапивенского уезда. Крапивенский уездный предводитель дворянства Д. Щелин представил в декабре 1861 г. заявление об «односторонних несправедливых и произвольных действиях гр. Толстого» Гусев Н. Н. Лев Николаевич Толстой. Материалы к биографии с 1855 по 1869 год. С. 460). В апреле 1862 г. Толстой «по болезни» отказался от исправления должности мирового посредника.

Толстой уехал на кумыс с учениками Василием Морозовым и Егором Черновым (см. Воспоминания о Л. Н. Толстом яснополянских крестьян. Тула, 1960. С. 45–66).

Поводом для обыска был донос сыщика М. И. Шипова (Зимина), обвинявшего Толстого в том, что он держит при себе «студентов разных университетов и без всяких видов», которые якобы оборудуют подпольную литографию.

Речь идет о статье Е. Л. Маркова «Теория и практика Яснополянской школы» (Русский вестник. 1862. № 5). Толстой ответил ему статьей «Прогресс и определение образования», опубликованной в декабрьском номере «Ясной Поляны». Ранее, в июне, были напечатаны полемические «Заметки по поводу статьи г. Маркова» одного из студентов, учительствовавших у Толстого (о Маркове см. также в коммент. к воспоминаниям Поливановых «В «большую перемену»…»).

Студент Московского университета В. М. Попов читал корректуры статей для «Ясной Поляны».

Толстой выезжал в Москву вместе с М. Н. Толстой, Л. А. Берс и ее дочерьми, останавливался у Берсов (см. воспоминания С. А. Толстой «Женитьба Л. Н. Толстого» в наст. томе).

В статье «П‹леха›новская школа» («Ясная Поляна», 1862, октябрь) Н. Петерсон объяснял свои неудачи на учительском поприще незнанием крестьянской жизни, «отчужденностью» от учеников и тем, что «любви к занятиям» у него не было. «Мне захотелось поправить дело, – писал он в заключение статьи. – Я вздумал было опять поселиться в Плеханове и открыть школу, но мужики положительно отказали мне».

См. воспоминания В. А. Полторацкого в наст. томе.

О негативном отношении Толстого в те же годы к некоторым произведениям А. К. Толстого свидетельствуют и другие мемуаристы. В. К. Истомин вспоминал, как Л. Толстой разошелся с ним в оценке трагедии «Смерть Иоанна Грозного» и «решительно заявил, что названная трагедия совершенно бесталантлива», говорил, что «нельзя изображать Иоанна исключительно злодеем, ибо в таком представлении он всегда окажется безжизненным; надо взять какую-нибудь добрую минуту в его жизни, бывающую в жизни каждого человека, и на этом фоне развить ужасные крайности его личности» (Истомин В. К. На закате // Яснополянский сборник. 1965. C. 145).

Библиотека, создателем которой был А. Д. Чертков, историк, археолог, родственник В. Г. Черткова, одного из сподвижников Толстого.

Здесь и ниже – отдельные пропуски в машинописной копии мемуара. В дальнейшем – не оговариваются.

«Ключ» – романс XVIII в., любимый Толстым. См. также воспоминания В. С. Морозова в наст. томе.

Романс «Ключ» поет молодежь Ростовых в романе «Война и мир» (Т. 1. Ч. I. Гл. XVII).

Имеется в виду сюжет баллады Гете «Лесной царь».

Кирилл Евдокимович Иванов (Воробьев) – один из учеников Яснополянской школы.

Федя Морозов.

«Херувимская» – музыкальное произведение композитора Д. С. Бортнянского, которое, так же как и «Ключ», любили петь в Ясной Поляне.

А. К. Томашевский (1842–1907) – студент Московского университета, исключенный осенью 1861 г. за участие в студенческих волнениях. В 1861–1863 гг. учительствовал в Колпинской школе. Позднее был управляющим в Ясной Поляне.

А. П. Сердобольский (ум. в 1890 г.) – студент Московского университета; преподавал в Головеньковской школе.

А. К. Томашевский.

С. Л. Гудим, студент Казанского университета, был преподавателем в Богучаровской школе.

Полное название журнала: «Ясная Поляна. Школа. Журнал педагогический, издаваемый гр. Л. Н. Толстым». Первый номер вышел в январе 1862 г., последний (№ 12) – в марте 1863 г.

А. И. Давыдов – книгопродавец и издатель. Ему поручил Толстой издание своих «Военных рассказов» отдельной книгой («Военные рассказы» графа Л. Н. Толстого. СПб., 1856). В книжной лавке Давыдова продавались книги Толстого «Детство и Отрочество» и «Военные рассказы» (см. об этом – Толстой Л. Н. Полное собрание сочинений. Т. 47. C. 319; Т. 60. С. 291).

Толстой уехал на кумыс с учениками Василием Морозовым и Егором Черновым (см. Воспоминания о Л. Н. Толстом яснополянских крестьян. Тула, 1960. С. 45–66).

А. С. Орехов

Пятого августа 1862 г. Л. А. Берс заезжала в Ясную Поляну с тремя дочерьми: Елизаветой, Софьей, Татьяной и сыном Владимиром, проездом в имение своего отца А. М. Исленьева – Ивицы, Одоевского уезда Тульской губернии.

Т. А. Ергольская.

Н. П. Охотницкая – компаньонка Т. А. Ергольской.

Эрве – неустановленное лицо.

М. Ф. Бутович, студент юридического факультета Московского университета; учительствовал в Ясенской и других школах Толстого.

Г. Ф. Келер. О нем см. в коммент. к воспоминаниям Ю. Штётцера.

Дневники вели учителя всех школ, организованных Толстым. По субботам они собирались в Ясной Поляне и читали их (см. Толстой Л. Н. Письмо к А. А. Толстой, начало августа 1861 г. // Полное собрание сочинений. Т. 60. С. 405). «Дневник Яснополянской школы за 1862-й год» опубликован (Толстой Л. Н. Полное собрание сочинений. Т. 8. С. 455–486).

Статья «Магомет», напечатанная в июльской книжке «Ясная Поляна», принадлежала Е. А. Берс (см. Толстой Л. Н. Полное собрание сочинений. Т. 8. C. 632). Предисловие к ней, написанное Толстым, опубликовано там же (C. 365–366).

Вероятно, так называли А. А. Эрленвейна.

Речь идет о Е. А. Берс.

С. А. Берс.

Т. А. Берс.

Из «Евгения Онегина» (глава четвертая).

Из стихотворения Кольцова «Урожай» (1835).

Заказ – часть яснополянского леса.

В примечании А. П. Сергеенко слово разъяснено так: «Веревка от заднего колеса к перекладине под телегой» (Воспоминания о Л. Н. Толстом ученика Яснополянской школы Василия Степановича Морозова. С. 63).

Слово тульского диалекта, означающее: «На следующий день рано утром» или просто «рано утром» (Воспоминания о Л. Н. Толстом ученика Яснополянской школы Василия Степановича Морозова. С. 76).

В «Воспоминаниях» Толстой пишет, что его в детстве звали «Левка-пузырь»: «Я был очень толстый ребенок» (Толстой Л. Н. Полное собрание сочинений. Т. 34. С. 377).

О писании этого сочинения Толстой рассказывает в статье «Кому у кого учиться писать: крестьянским ребятам у нас или нам у крестьянских ребят» (1862). В ней под именами Федьки и Семки Толстой вывел Василия Морозова и Игната Макарова.

О потере ученической повести Толстой писал в упомянутой статье: «Я должен был уехать на несколько дней, и повесть оставалась не дописанною. Рукопись, три большие листа, кругом исписанные, оставалась в комнате учителя, которому я показывал ее. Еще перед моим отъездом, во время моего сочинительства, прибывший новый ученик показал нашим ребятам искусство делать хлопушки из бумаги, и на всю школу, как это обыкновенно бывает, нашел период хлопушек… и рукопись сочинения Макарова, Морозова и Толстого превратилась в хлопушки… Никогда никакая потеря не была для меня так тяжела, как потеря этих трех исписанных листов; я был в отчаянии. Махнув на все рукою, я хотел начинать новую повесть, но не мог забыть потери и невольно всякую минуту пилил упреками и учителя, и делателей хлопушек» (Толстой Л. Н. Полное собрание сочинений. Т. 8. C. 309).

Толстой в статье «Кому у кого учиться писать…», противопоставляя свое писательское влияние литературной интуиции В. С. Морозова, пишет: «Я чувствовал, что с этого дня для него раскрылся новый мир наслаждений и страданий, – мир искусства; мне казалось, что я подсмотрел то, что никто никогда не имеет права видеть – зарождение таинственного цветка поэзии… Радостно мне было потому, что вдруг, совершенно неожиданно, открылся мне тот философский камень, которого я тщетно искал два года – искусство учить выражению мыслей; страшно потому, что это искусство вызывало новые требования, целый мир желаний, несоответственный среде, в которой жили ученики»… (Толстой Л. Н. Полное собрание сочинений. Т. 8. C. 305–306). С толстовской тенденцией в оценке рассказа «Солдаткино житье» считались и учителя Яснополянской школы. Н. П. Петерсон писал Сергеенко 17 мая 1908 г.: «Тогда, в 1862 году никто не допускал и не позволял себе говорить, что рассказ написан не самим Морозовым. И Лев Николаевич, разбирая этот рассказ в журнале «Ясная Поляна», разбирал его как произведение именно Морозова» (Рукописный отдел Государственного музея Л. Н. Толстого (Москва)).

«Ключ» – романс XVIII в., любимый Толстым. См. также воспоминания В. С. Морозова в наст. томе.

Романс «Ключ» поет молодежь Ростовых в романе «Война и мир» (Т. 1. Ч. I. Гл. XVII).

См. далее главку «Поездка в анненской карете».

Прекрасная фламандка (франц.).

Аглая, Ольга, Наталья.

Отец Л. Н. Толстого, Н. И. Толстой, часто бывал у Исленьева в Красном, а Исленьев бывал в Ясной Поляне. Дружили и их дети.

О засечных лесах см. воспоминания С. Л. Толстого в наст. томе.

Н. П. Охотницкая – компаньонка Т. А. Ергольской.

Е. Н. Орехова.

А. С. Орехов, камердинер Л. Н. Толстого, был с ним на Кавказе и в Севастополе.

Козлова Засека, ныне станция Ясная Поляна.

Софья Петровна Козловская, бабушка Софьи Андреевны.

Следуйте за мной (франц.).

Невольная свидетельница этой сцены Т. А. Кузминская вспоминала некоторые подробности этого объяснения Толстого с ее сестрой: «– Софья Андреевна, вы можете прочесть, что я напишу вам, но только начальными буквами? – сказал он, волнуясь. – Могу, – решительно ответила Соня, глядя ему прямо в глаза… Лев Николаевич писал: «в. м. и п. с. с…» и т. д. Сестра по какому-то вдохновению читала: «Ваша молодость и потребность счастья слишком живо напоминают мне мою старость и невозможность счастья». Некоторые слова Лев Николаевич подсказал ей» (Кузминская Т. А. Моя жизнь дома и в Ясной Поляне. С. 118–119).

Покровско-Стрешнево в то время находилось в 12 верстах от Москвы.

Поводом для обыска был донос сыщика М. И. Шипова (Зимина), обвинявшего Толстого в том, что он держит при себе «студентов разных университетов и без всяких видов», которые якобы оборудуют подпольную литографию.

Речь идет о повести С. А. Толстой «Наташа». «В этой повести, – вспоминала она, – я описывала непривлекательной наружности пожившего князя Дублицкого, в лице которого я описывала немного Льва Николаевича, и выдала за него замуж свою старшую сестру Лизу» (Толстой Л. Н. Полное собрание сочинений. Т. 48. С. 463–464). Повесть была уничтожена С. А. Толстой перед самой свадьбой. 26 августа 1862 г. Толстой записал в дневнике: «Соня нехороша, вульгарна была, но занимает. Дала прочесть повесть. Что за энергия правды и простоты. Ее мучает неясность. Все я читал без замиранья, без признака ревности или зависти, но «необычайно непривлекательной наружности» и «переменчивость суждений» задело славно. Я успокоился. Все это не про меня» (Толстой Л. Н. Полное собрание сочинений. Т. 48. С. 41). Однако ряд последующих записей говорят о тяжелых переживаниях Толстого: «Дублицкой, не суйся там, где молодость, поэзия, красота, любовь…» (Толстой Л. Н. Полное собрание сочинений. Т. 48. С. 43). «О, Дублицкой, не мечтай» (Толстой Л. Н. Полное собрание сочинений. Т. 48. С. 44) и др.

Я боюсь, что люблю графа (франц.).

В семействе Берсов думали, что Толстой ухаживает за старшей из сестер – Елизаветой (см. Кузминская Т. А. Моя жизнь дома и в Ясной Поляне. С. 117).

Письмо от 14 сентября 1862 г.

Граф сделал мне предложение (франц.).

Как жалко, что не Лиза, она так хорошо училась (франц.).

Ольга Дмитриевна Зайковская, дочь инспектора Московского университета.

Переговоры с петербургским издателем Ф. Т. Стелловским об издании сочинений Толстого в то время были безуспешными.

Федор Иванович Тимирязев.

Митрофан Андреевич Поливанов. О его взаимоотношениях с Софьей Андреевной см.: Кузминская Т. А. Моя жизнь дома и в Ясной Поляне. С. 66–75.

Т. А. Берс.

Ошибка. Выдержки из воспоминаний А. А. Фета печатались в «Русском обозрении» в 1890 г.

Тургенов после примирения был в Ясной Поляне 8–9 августа 1878 г.

Задор (франц.).

А. М. Кузминским.

Муж графини – дальний ее родственник и однофамилец. (Прим. С. А. Берса.)

«Мертвые души» (т. I, гл. X).

Портрет работы И. Н. Крамского 1873 г. См. письма И. Н. Крамского П. М. Третьякову в наст. томе.

Портрет работы И. Е. Репина 1887 г.

Смотри педагогические статьи за 1862 год. (Прим. С. А. Берса)

Будучи в монастыре, покойница навещала семью Льва Николаевича и в одно из таких посещений заболела и умерла в Ясной Поляне. (Прим. С. А. Берса.)

Краткая церковная песнь.

Они до сих пор неизвестны.

Из датских писателей Толстой выделял двух: С. Киркегора (Кьеркегора) и Бьернстьерне-Бьернсона. Он писал Ганзену 14 сентября 1891 г.: «То ли дело Киркегор и Бьернсон, хотя и различные по роду писаний, но оба имеют еще главное качество писателя – искренность, горячность, серьезность. Серьезно думают и говорят, то что думают и говорят» (Толстой Л. Н. Полное собрание сочинений. Т. 66. C. 44).

Первые положительные рецензии на «Азбуку» появились примерно через год после ее выхода, в 1873 г.