Кушаны - стр. 26
Пока он думал, жрец окончательно проснулся. В полутемной комнате на фоне стены, едва освещенной скупым утренним светом из припотолочного проема, выделялся темный силуэт. Жрец узнал мальчишку, прислуживающего ему.
– Ты это, олух?
Слуга кивнул, подошел ближе, подхватил господина под мышки, поднял и усадил на ложе.
– Упал я, что ли? – спросил жрец, просовывая голову в отверстие шерстяного покрывала.
– Упал, – подтвердил мальчик, расправляя теплую ткань по сухим плечам.
– А ты где был? Почему не поймал?
– Не успел. Ты, господин, очень быстро упал.
– Эх, и за что только я кормлю тебя? – жрец ухватил корявыми пальцами мясистое ухо мальчишки.
– Ой-ой-ой, – запричитал он, пытаясь вырваться.
– Не ойкай! Поделом тебе! Сапоги давай, да побыстрей! Я уже в храме должен быть.
Слуга натянул на ноги жреца сапоги, расчесал костяным гребнем редкие седые волосы, завязал худой пучок сзади у самой шеи, водрузил на голову серебряный обруч. Образок с изображением Ардохшо, искусно сделанный из красноватой глины лучшим керамистом Города Ветров, жрец не снимал. Он всегда покоился на его груди.
Слуга Ардохшо встал, выпрямился, взял посох. Его покои от храма отделяла стена. Но, чтобы попасть в святая святых, ему нужно было выйти наружу и пройти двенадцать шагов до входа. Когда жрец переступил порог своего жилища, в лицо дохнул студеный воздух. Втянув его в себя, он оглянулся на город и с удовольствием отметил поднимающиеся в небо дымные хвосты от разжигаемых очагов – хозяйки уже хлопочут, готовят еду домочадцам. И ему кто-нибудь принесет горячей похлебки. А потом и мясца поест из даров. Богиня делится с ним подношениями! Почмокав в предвкушении жирной еды, старик посеменил в храм.
День стремительно приближался, в воздухе проявлялось все больше света. За крепостной стеной, у которой стоял храм, не видно было горизонта, но жрец знал, что Михро уже на подходе. Скоро взмах его алого плаща прогонит тьму, а птицы возвестят о начале нового дня.
Через широкий проем входа из храма лился неровный свет. Словно часть плаща Михро, он стелился красным по земле, а пламя наружных факелов, трепещущее на ветру, вливалось в него всполохами и создавало иллюзию движения света.
Жрец вошел в храм. Из широкого коридора направо и налево вели проходы. Служитель повернул налево и остановился. Посередине просторного помещения стоял широкий побеленный постамент. Казалось, узкий коридор обтекает его, как канал Город Ветров. Из дальнего угла зала к нему побежал молодой жрец. Белая рубаха на нем просвечивала на фоне пламени факелов, установленных на стенах через каждые два шага. Молодой жрец помог главному настоятелю снять теплую накидку, стащил с него сапоги и унес в комнату, служившую приютом для послушников и хранилищем вещей посетителей.