Кусака - стр. 77

– Не такие уж они крутые, – сказал Сержант, отдраивая плевок Хурадо. – Ребята эти. Просто представляются, и все дела.

– Может быть. – Правда, это не утешало. Том был огорчен до глубины души. Четверть четвертого – Рэй, должно быть, ждет у машины. Открыв верхний ящик стола, Том вынул ключи и почему-то подумал про ключи от машины, которые должны лежать где-то в доме у Пересов. Интересно, мистер Перес хоть раз брал их в руки, чтобы посмотреть, перевесят ли они жизнь сына? Том почувствовал, как быстро утекает время, и понял: вот сейчас над Великой Жареной Пустотой кружат стервятники. Он задвинул ящик. – До завтра, Сержант.

– Зеленый свет горит – нам идти велит, – отозвался Сержант, и Том вышел из расчерченного солнцем класса.

Мотоцикл свернул на Брасос. Коди почувствовал, как внутри у него все сжимается – реакция была непроизвольной, так напрягаются мышцы, готовясь получить сильный удар. До дома было не очень далеко, он стоял на углу Брасос и Сомбра. Заднее колесо взметнуло из канавы пыль, и Кошачья Барыня (в узловатых руках – метла) крикнула со своего крыльца: «Уймись ты, зараза!»

Пришлось улыбнуться. В это время дня Кошачья Барыня (по-настоящему ее звали миссис Стелленберг, вдова) неизменно подметала и всякий раз кричала проносящемуся мимо Коди одно и то же. Семьи у Кошачьей Барыни не было – только около дюжины кошек, которые размножались так быстро, что Коди не успевал считать. Эти штуки шныряли по всей округе, а по ночам орали детскими голосами.

Сердце паренька забилось быстрее. Справа приближался его дом – серые потрепанные непогодами доски, закрытые ставнями окна. У тротуара стоял папашин драндулет – старый темно-коричневый «шеви» с проржавевшими бамперами и вмятиной на дверке со стороны пассажирского сиденья. Машину покрывал слой пыли, и Коди немедленно увидел, что стоит она в точности, как утром, забравшись правыми колесами на тротуар. Что означало одно из двух: либо отец ушел на работу в городскую пекарню пешком, либо вообще не пошел. А если старик весь день проторчал в душном доме один, за стенами, может статься, собирается жестокая гроза.

Коди заехал на тротуар, миновал дом Фрэсиеров и оказался у себя во дворике. Там рос лишь куст юкки, листья которой венчали острые колючки, но даже он начинал жухнуть. Коди остановил мотоцикл у подножия бетонных ступенек крыльца и вырубил мотор. Тот заглох с лязгом, который, насколько было известно парнишке, непременно должен был насторожить папашу.

Он слез с мотоцикла и расстегнул молнию джинсовой куртки. За пазухой обнаружилось задание по труду. Вешалка для галстуков, да не простая: она была около шестнадцати дюймов длиной, вырезана из куска палисандра, оттерта наждаком и отполирована так, что поверхность на ощупь казалась прохладным бархатом. В дерево были вмонтированы квадратики белого пластика, старательно покрытые разводами серебряной краски – «под перламутр». Квадратики складывались в красивый шахматный узор. Края Коди вырезал фестонами. К дощечке были приделаны еще два куска инкрустированного палисандра. Они удерживали перекладину, с которой должны были свисать галстуки. Все это было еще раз тщательно отполировано. Мистер Одил, учитель труда, сказал, что работа хорошая, только непонятно, почему Коди так долго с ней копался. Коди терпеть не мог, чтобы кто-то стоял над душой, надеяться мог только на «уд», но работа была сдана, и остальное его не волновало.