Купчиха. Том 1 - стр. 20
Вот уже несколько дней конюх Георгий приходил к Петру Николаевичу с просьбой отпустить его в родные степи. Но Полянский лишь у виска крутил и давал понять, что никогда его не отпустит.
За все годы жизни у Полянского Джурык-Георгий столько слов не сказал, как в эти дни.
Пётр удивлялся словарному запасу конюха, его настойчивости и назойливости. Пригрозил даже тем, что перестанет жалование платить, если тот не отстанет.
Бабушка Анисия совсем пропала из виду. Она даже отказалась прийти взглянуть на выздоровевшего Ивана.
Мария же около месяца ещё показывалась на глаза, а потом тоже исчезла. Поначалу никто не придал этому значения. А позже поползли слухи по деревне, что видели Марию вечером у реки, что ходила она кругами вокруг костра, а её бабка голышом в той реке купалась, а из реки за руку мать свою выводил сам конюх.
Слухи ведь не появляются из ниоткуда. И в июле 1914 года Марию заметили в церкви с животом. Вот тогда жизнь семьи конюха превратилась в ад.
Все как один говорили, что дочь беременна от отца, что не место таким развратникам в деревне. Несколько раз поджигали дом.
И когда конюх пришёл к Петру Николаевичу просить помощи, тот велел сначала рассказать всю правду. А правда была для Полянского ударом.
– Я же Фёдора своими руками придушить тогда шёл, – произнёс Георгий. – Он надругался над дочерью моей, она долго молчала, а потом я нашёл её в сарае. Задумала она страшное дело. Еле отговорил, пообещал увезти отсюда.
Злые тут люди, Пётр Николаевич. Ты уж, не держи меня при себе. Мне бы уехать на землю моих отцов. Только там я буду спокоен, только там спасу свою дочь. Сказать можно всё. Муж её как будто в пути погибнет. Мне поверят, да и оправдываться не перед кем, лет сколько прошло…
После разговора с конюхом Пётр Николаевич велел ему собираться и пообещал самостоятельно сопроводить его на родину.
Но быстрого отъезда не получилось. Кто-то вечером напал на Анисию. Она уже подходила к дому с коромыслом и упала у калитки от удара по голове. Три ночи она кричала на всю деревню, а потом отмучилась.
Георгий в ту ночь поджёг несколько деревенских домов. Его заметили. Наутро полиция наведалась к нему, чтобы завести дело о поджогах, но конюх сбежал, оставив дома свою дочь и умершую мать.
Полянский временно приютил Марию в своём доме. Такая благосклонность с его стороны стала поводом для новых сплетен.
Евгенька же от отца такого не ожидала. Увидев в столовой Марию, с аппетитом уплетающую цыплёнка, поморщилась. А потом подошла к ней и сказала:
– Доедай, и чтобы глаза мои тебя тут не видели.