Крылья над Кальдорой - стр. 14
Поворачиваю к ней голову, не сразу понимая, о чём она.
– Кто?
– Селена. Она сломала один из генераторов. Специально.
Мои брови поднимаются. В голове пульсирует от усталости, но слова заставляют встрепенуться.
– Специально? – повторяю я.
Она кивает. Её лицо остаётся спокойным, но я вижу, как уголки её губ дрожат.
– Это первый шаг, – шепчет она. – Они говорят, что если мы будем действовать изнутри, то начнём ослаблять их систему.
Замедляю шаги, смотрю на неё внимательнее.
– Они? – спрашиваю, стараясь, чтобы голос не дрожал.
Женщина бросает быстрый взгляд на улицу, затем на меня, будто взвешивая, стоит ли продолжать.
– Подполье, – говорит она наконец, её голос едва слышен.
У меня перехватывает дыхание. Слово звучит громко даже в шёпоте.
Подполье.
– Они есть? – спрашиваю я, не в силах скрыть удивление.
– Были всегда, – отвечает она, на этот раз немного увереннее. – Просто теперь они становятся сильнее.
Мысли начинают путаться. Всё, что я знала о жизни в гетто, о страхе и подчинении, вдруг начинает трещать по швам.
Мы останавливаемся.
– Почему ты говоришь мне это? – спрашиваю я.
Она смотрит на меня. Её взгляд глубокий, усталый, но в нём есть искра.
– Потому что я вижу, что ты ещё не сломалась.
Мы прощаемся у следующего поворота. Её фигура растворяется в толпе, а я остаюсь стоять, опираясь на стену.
В голове всё ещё гудит от усталости, но слова женщины звучат громче, чем звон в ушах. Подполье. Те, кто сражается. Те, кто не согнулся.
Впервые за долгое время чувствую нечто, напоминающее надежду.
Но вместе с этим приходит и страх.
Улицы гетто встречают меня своим привычным запахом. Смесь гари, магического топлива, сырости и пота висит в воздухе, словно это часть этого места. Узкие дороги покрыты слоем грязи, который никогда не исчезает, даже после дождя.
Иду медленно, ноги подкашиваются от усталости. Стены домов, покрытые трещинами и грязью, тянутся вдоль улиц. Мимо проходят другие дартлогийцы, молчаливые, с угрюмыми лицами, как тени.
Каждый шаг отдаётся болью в ногах. Я чувствую, как лёгкие горят, будто вдыхаю огонь, а не воздух. Внутри всё ещё звучат слова женщины, с которой я говорила.
Подполье.
Эти мысли подгоняют меня вперёд, даже когда тело умоляет остановиться. Как их найти? Как выйти на тех, кто сражается?
Когда я наконец подхожу к нашему дому, его вид кажется ещё более жалким, чем утром. Тёмные окна напоминают пустые глазницы, облупившаяся краска на стенах свернулась, словно обугленная кожа.
Я вхожу в здание и начинаю подниматься по лестнице. Деревянные ступени скрипят под моим весом, а воздух в коридоре тяжёлый, пропитанный запахом плесени и сырости.