Кровь и молоко - стр. 11
– Мисс Говард, постойте! – окликнул её посыльный.
Леди хищно усмехнулась, довольная исходом представления, но когда обернулась, миловидное личико вновь исказила гримаса глубочайшей печали.
– Пообещайте, что передадите письмо отцу и никто не сможет изучить его содержимое.
– Даю вам слово, сэр, – почтительно склонилась Амелия, протягивая руку, в которой тут же оказался конверт.
– Сопереживаю вашему несчастью, но когда мне вернуться за ответом?
– Через пару дней, не ранее.
Молодой человек понимающе кивнул, после чего вернулся к лошади и, ловко её оседлав, уехал.
Как только всадник скрылся из виду, Амелия направилась в дом. Она спешно удалилась в кабинет, не удостоив ответа Лиззи, которая пыталась выспросить у хозяйки о предмете разговора с посыльным. Там, на столе, средь документов и счетов, мисс отыскала нож для бумаги, лёгким движением вскрыла конверт и достала из него белоснежный лист плотной бумаги с гербом уголовного суда Олд-Бейли. Из письма следовало, что её отец взял взаймы у судьи Байрона крупную сумму и давным-давно просрочил все сроки по выплатам. Мало того, Байрон несколько раз давал ему отсрочку, предлагал разбить долг на части, писал письма, но все они остались без ответа. Теперь же судья решил взыскать заёмные средства единовременно, угрожал Джорджу Говарду иском и публичным позором.
Округлых плеч, обжигающим пламенем, коснулась ярость. Не трепетно, не нежно, а грубо и властно, стремительно распространяясь по рукам, шее и ключицам, облизывая огненными языками грудь. Амелия сжала в руке письмо, превращая его в бесформенный клочок бумаги. Её дыхание участилось, отчего корсет болезненно впился в рёбра. Голова закружилась, а глаза заволокла пелена гнева. Всё, о чём могла думать девушка, всё чего она желала в сей миг, – это подняться к отцу в спальню и вцепиться тонкими пальцами в морщинистую шею, сжать её до хруста, покончить раз и навсегда со всеми проблемами! У неё не осталось к этому человеку ни любви, ни сострадания. Даже снисходительной жалости он был недостоин. Некогда уважаемый джентльмен, успешный владелец печатного бизнеса превратился в несносного, жалкого пьяницу! Да, его боль была понятна и проста – он оплакивал умершую супругу. Но прошло столько лет! У Говарда остались две дочери, требующие определённой ответственности и помощи, а он продолжал пить, тратить деньги на азартные игры и проституток, камнем на дно увлекая в пучину нищеты и позора своё семейство. Именно по его вине Амелии пришлось очень скоро повзрослеть, забыть про романтичные женские радости, заняться воспитанием младшей сестры, озадачиться её будущим. Старшая Говард была вынуждена обучиться искусству лжи и лицедейства, дабы утаивать от общественности бедственное положение дел. Разобраться с правилами ведения бухгалтерии, познать тонкости управления поместьем, подобрать Мэри удачную партию. Девушке регулярно приходилось выискивать деньги, иногда обманом, но чаще хитростью. Заводить знакомства исключительно ради выгоды, а не по личным симпатиям. Играть роль, тысячи ролей, постепенно теряя средь них саму себя.