Критика цинического разума - стр. 81

Пролетарский реализм с самого начала имеет два противоречащих друг другу измерения. Первый реализм говорит: чтобы получить то, что ты заслуживаешь, ты должен приложить собственные усилия; «ни Бог, ни царь и ни герой» не дадут того, что тебе нужно; ты выберешься из нищеты только тогда, когда станешь политически активным и примешь участие в игре власти, – об этом говорит Потье[55]в «Интернационале». Другому реализму хорошо известно: политика всегда связана с жертвами; политика происходит где-то там, вверху, где мои непосредственные интересы превращаются в чистое ничто, и где людей, по выражению Ленина, считают на миллионы. В рабочем реализме живет древнее, глубоко обоснованное недоверие к политической политике. Тезис «Если ты не занимаешься политикой, то политика займется тобой», представляющий основную формулу для обоснования необходимости политизации пролетариата, вполне дошел до ушей рабочего и воспринят им, вот только он представляется ему в конечном счете как цинизм, как хорошо сформулированная тривиальность. Нет никакой необходимости говорить пролетариату, что именно ему придется расплачиваться за политику и жертвовать собой ради нее – он прекрасно знает об этом. Самое изначальное, одновременно детское и гиперреалистическое его желание, напротив, состоит в том, чтобы такая политика однажды прекратилась совсем и чтобы можно было наконец с чистой совестью больше не заниматься ею. Всем маленьким людям, а не только пролетариям в узком смысле слова знакомо побуждение показать язык всей и всяческой политике. Именно потому народный реализм создает такие шутки о политиках, что над ними можно смеяться самым что ни на есть здоровым смехом – включая шутки о своих собственных пролетарских партийных бонзах.

Антипатия рабочего сознания к политике основывается на постоянно подтверждающемся знании, что политика представляет собой вынужденные отношения, которые возникают на почве нужды и конфликтных ситуаций. Они возникают из социального клинча, при котором противоборствующие субъекты вцепляются друг в друга мертвой хваткой, и эта борьба может принести удовлетворение только тем, кто априорно является победителем: элитам, богатым, честолюбцам, – тем, кто считает себя в политическом гешефте наилучшим. Поэтому политика социалистов, направленная на пробуждение пролетариата и ведущая к его вовлечению в политику, всегда предполагает и затыкание рта пролетарскому реализму. Это было бы поистине чересчур сильным требованием: «охотно», «с энтузиазмом» познать мертвую хватку классов, партий и блоков, а ведь подобный призыв часто сопутствует социалистической политике, если она и без того не является всего лишь словесным прикрытием новых национализмов.