Ковчег для Кареглазки - стр. 45
Металл зазвенел, и издали донесся собачий лай. Я слишком привлекал внимание, и единственным выходом было ускориться – и я со всей дури колотил по цепи, пока одно из звеньев не разлетелось, высвобождая посудину. Наконец-то!
Собачий лай прозвучал совсем рядом, когда я впихнул Танюшу в лодку, и отчалил. А потом мы увидели его – бегущего к нам на всех четырех ногах – но я совсем не обрадовался этому «старому» другу. Ведь следом мчался кракл.
– Гриша, помоги ему! Мы должны спасти его!
Твою мать! Я никому не помогаю, а уж тем более, я не спасатель. Я оттолкнулся веслом, а Цербер выскочил на край настила и заскулил. Трескун уже был рядом, я слышал его шумное дыхание с присвистом. Пес прижался к доскам, жалобно заглядывая в глаза. В лунном свете я увидел татуировку на монстре. Вот уж дал Бог удачу…
Танюша махом выпрыгнула на причал.
– Не будь дурой! – заорал я. – ТЫ ДЕБИЛКА?! – но она не реагировала, склонившись над страхопудальной собакой. Кракл приближался, с опаской переваливаясь по скрипучим доскам.
Все произошло быстро – нелюдь ускорился, и я был вынужден подтянуть плоскодонку к причалу. Таня стала заводить Цербера на борт, а Охотник метнулся к ним. Первое, что было под рукой – весло – въехало упырю под ребра, лишь немного изменив его траекторию. Пока я достал пистолет, пес уже был в лодке, а вот сестра – еще нет. Кракл схватил ее, а я выстрелил последние патроны – куда-то в грудину и живот. И Таня вырвалась.
Под аккомпанемент чудовищного гавканья я подхватил сестру, и в этот миг трескун снова цапнул ее за лодыжку. Я не смогу вырвать ее из этих лап! – только и успел я подумать, когда Цербер выпрыгнул на причал, и свалил монстра.
Теперь пес барахтался в объятиях Охотника. Я забросил визжащую Таню в лодку, но она рвалась обратно. И тогда я заехал ей. В подбородок. Вырубил.
Одной ногой закрепившись на корме, а другой – на настиле, я что есть силы рассек воздух свистящим Кракобоем. Черепная коробка Охотника затрещала, и его потная голова отлетела в сторону, увлекая за собой жилистое тело. И нет, я не спасал собаку – я хотел избавиться от назойливого чудовища.
Цербер вскочил в посудину, и когда кракл приподнялся, мы были уже метрах в шести от него. Он разъяренно рычал, и хоть меня таким не удивишь – этот рык мне не понравился. Как обещание страданий. Луна осветила разбитую морду Охотника – и выбитый глаз. Но он не преследовал нас.
Мы чудом спаслись. Правда, с моей стороны это было продуманное чудо. Ведь я знал, что трескуны не умеют плавать.
****
Джип с включенным ближним светом свернул вправо от железнодорожных путей и подъехал к гаражу. Он спешно притормозил, и все равно наехал на опору. Лампы и плафоны, которыми столб был увешан, как новогоднее дерево, со звоном посыпались на капот.