Конец всех песен - стр. 36

В качестве своего основного цвета она выбрала красный. Ее малиновые глаза сияли материнской радостью по поводу возвращения сына. Колечки красных волос обрамляли ее лицо макового цвета, плоть, казалось, вибрировала от удовольствия. При каждом ее движении пластиковое манто цвета пурпура немного потрескивало.

– Вы знаете, мы должны устроить праздник. Этакую вечеринку, чтобы услышать новости Монгрова. Он согласился прийти. И Герцог Квинский. Епископ Тауэр, Миледи Шарлотина – мы все будем там, чтобы поделиться впечатлениями о наших приключениях. А теперь ты и миссис Андервуд. Где вы были, бродяги? Скрывались здесь или искали приключений в толще истории?

Миссис Андервуд сказала.

– Мы утомились в дороге, миссис Карнелиан, и я думаю…

– Утомились? Миссис, что? Утомились? Я не вполне понимаю значения этого слова. Но миссис Карнелиан – это великолепно. Я никогда не думала… да, великолепно.

Я должна рассказать об этом Герцогу Квинскому, – она направилась к двери. – Не буду вам мешать. Кстати, темой праздника будет, конечно, 1896 год. И я знаю, что вы оба превзойдете себя! Прощайте!

Миссис Андервуд с мольбой обратилась к Джереку.

– Может, мы не пойдем?

– Мы должны!

– Разве нас кто-нибудь ждет?

Он познал тайную радость от собственного хитроумия.

– О, действительно, ждут.

– Значит нужно идти.

Он оглядел ее накрахмаленное белое платье, заколотые каштановые волосы.

– Лучше всего, – посоветовал Джерек, – если вы пойдете как есть, чистота вашего облика затмит всех остальных.

Она отломила веточку от сахарного кустика.

Необъятная равнина, над которой они летели, была устлана тусклым зеленым ковром. Затем показались аллейки, расположенные с небольшими промежутками по периметру окаймлявшего центр событий полукружья. Джерек выбрал одну из них. Кипарисы, пальмы, тисы, бузина, сосны, мамонтовые деревья по обеим сторонам аллеи промелькнули перед ним. Их разноликость возвещала о том, что Герцог Квинский верен своим былым манерам. (Джерек удивился бы, увидев что-либо иное). Прежде чем они успели рассмотреть остальное, послышалась музыка.

– Вальс! – воскликнула миссис Андервуд (строгой простоте дневного платья она предпочла великолепие небесного шелка и роскошь белоснежных кружев, оборочек. На ней была шляпа с огромными полями, кружевной узор перчаток нежно облегал ее изящные ручки, в которых она держала бело-голубой зонтик). – Это Штраус, мистер Карнелиан?

Джерек вальяжно развалился в кресле, перебирая цепочку часов. Твидовый костюм, «сшитый» с ее помощью, тщательно подобранный жилет, башмаки и даже кепи, чуть затеняющее его лицо – все это безукоризненно сидело на нем.