Конец «Сатурна» - стр. 26
– Я тоже так думаю, – согласился Фогель.
– Мне кажется, – сказал Рудин, – что можно произвести диверсию, более чувствительную для противника, например, взорвать этот радиодом. Раз агент живет рядом, ему нетрудно это сделать.
– Не тот человек, – сказал Фогель.
– Тогда надо ему подсказать, как это сделать.
– Уйдет время, а Мюллер на затяжку не согласится. Вы представляете, как Мюллер схватился за это предложение! Его ведь не переубедишь, и мы потеряем агента. А у него, оказывается, такая замечательная позиция – рядом радиодом. Да будь он настоящим разведчиком, он бы уже имел десяток хорошо знакомых чиновников из радио. А в руках у этих чиновников ценнейшая информация. Но – увы! – Марату такое не по силам.
– Мое мнение – лучше взорвать здание, – повторил Рудин. – Смерть какого-то радионачальника коммунисты могут попросту скрыть, а тут в центре Москвы вдруг раздается взрыв. И где? Радиолой. Даже, если не удастся дом сильно повредить, об этом заговорит вся Москва. Моральный эффект будет колоссальный… – Настаивая на своем предложении, Рудин знал, что Старков будет осведомлен им об этом гораздо раньше, чем раскачается на действие сатурновский Марат. И найти его особого труда не составит.
Фогель подумал и сказал:
– Да, да, вы правы. – Он пододвинул к себе тетрадь и начал писать ответ агенту.
– Я попробую уговорить Мюллера, – закончив писать, сказал Фогель и, не показав Рудину свой ответ, передал тетрадку оператору.
Рудин решил разозлиться. В самом деле, зачем Фогелю понадобилась консультация по этому эпизоду? Здесь же вовсе не требовалось знание советских условий!
– Все? – холодно спросил Рудин.
– Нет, Крамер, не все, – серьезно и многозначительно сказал Фогель. – Не допустить самоубийства своего Марата я мог бы и без вашей консультации. Есть дело, где нужен ваш совет. – Он вынул из папки бланк радиограммы. – Дело такое. Один наш агент оседлал вашего Льва Толстого. Да, да, не удивляйтесь. Он базируется под Тулой, в местечке Ясная Поляна, где некогда жил Толстой. Вы знаете?
– Конечно. Там музей.
– Музей нас не интересует. Главная задача агента – железная дорога и станция. Но базируется агент в поселке при музее, там он живет и работает. Это место полтора месяца было в наших руках, потом мы оттуда ушли. А спустя примерно месяц, то есть в начале этого года, мы через линию фронта просунули туда агента. Он устроился рабочим по восстановлению музея и, судя по некоторым признакам, осел там очень прочно. На фронте он потерял глаз, у него и кличка теперь по этой примете – Циклоп. Положение инвалида, освобожденного от военной службы, и очень хорошие наши документы делают его неуязвимым. – Но – увы – на этом его плюсы заканчиваются и начинаются минусы, из которых главный – отсутствие необходимой разведчику сообразительности. – Фогель рассмеялся. – Остальные минусы можно и не перечислять. Мне приходится по радио водить его за руку, как рахитичного ребенка. Однако кое-что он все-таки делает. Месяц я добивался, чтобы он присмотрел кого-нибудь для вербовки в помощь себе. Наталкивал его на работников железной дороги. И вот наконец он сообщает, что объект для вербовки найден. – Фогель заглянул в радиограмму. – Прораб ремонтно-восстановительного поезда. Что это такое? Прораб?