Концепции современного востоковедения - стр. 101
И совсем другое впечатление складывается, если взглянуть на мир под иным углом зрения (рис. 2). Здесь уже роль «Мега-Средиземного моря» выполняет Тихий океан, а на периферии оказывается Западная Европа. При этом «транстихоокеанский взгляд» невольно выдвигает на передний план идею хозяйственного многообразия.
Рис. 2. Карта мира (китайский вариант)
Возвращаясь к эволюции экономической мысли, следует подчеркнуть, что распад классической школы и возникновение на этой основе во многих отношениях альтернативных парадигм не повлек за собой принципиального изменения указанного выше подхода. Можно утверждать, что на том отрезке развития экономической мысли акцент на единообразие был одновременно и объективно неизбежен, и необходим. Даже для немецкой исторической школы, по сути своей нацеленной на изучение национальной экономики, в конечном счете акцент на специфику есть отражение «временного лага», когда предпосылки приобщения к «единой системе ценностей» вызревают неравномерно.
В связи с этим неудивительно, что эпоха колониализма принесла в страны Востока структурную трансформацию. Со второй половины XIX в. в большинстве государств региона осуществлялись конституционно-демократические преобразования по европейскому образцу, перенимались система образования и другие общественные институты, в том числе культура частного предпринимательства, получали распространение европейские идеи и ценности262.
Конечно, было бы неверно полностью игнорировать определенные усилия, предпринимавшиеся экономистами Запада для выявления и осмысления того, что с некой долей условности можно назвать «восточной спецификой». Здесь в первую очередь следует отметить концепцию К. Маркса и Ф. Энгельса об «азиатском способе производства». На необходимости учета всего многообразия «неэкономических факторов» в хозяйственном развитии настаивали представители зародившегося на рубеже XIX–XX вв. нового направления в экономической науке – «институционализма» (Т. Веблен, У. К. Митчелл, Д. Р. Коммонс).
Однако вплоть до сравнительно недавнего времени эти и другие подобные им новации, что называется, погоды не делали. Стоит подчеркнуть и тот факт, что на протяжении большей части ХХ в. намного более весомым раздражителем для экономистов выступал Советский Союз и весь «социалистический эксперимент». Их претензии на формирование не просто альтернативной, но более прогрессивной, по сравнению с господствовавшей в Западной Европе и Северной Америке, социально-экономической системы не могли оставаться без внимания.
Аналогично экономической теории, для востоковедения, формировавшегося и развивавшегося в рамках «традиционной парадигмы», экономические сюжеты на протяжении достаточно длительного времени носили сугубо подчиненный, второстепенный характер. Основной акцент (может быть, в большей степени, чем в случае других страноведческих исследований) делался на изучении языка, культуры, истории. И в этом есть своя безусловная логика.