Колдовская ночь - стр. 36
– Вот так и дожила, – выставила она перед собой забинтованные руки.
Иван в очередной раз не нашёлся, что сказать.
Поэтому просто тихонечко вздохнул и начал собирать вещи. Оставаться рядом с речкой и лесом в Купальскую ночь (а в народных поверьях он теперь на всякий случай решил не сомневаться) было слишком рискованно, надо дойти хоть до Пашниного луга. А там уж можно и заночевать. Вдруг и впрямь повезёт встретить загонщиков или пастухов? В компании с мужиками и от мертвячек обороняться легче.
Вышли они из лесу, когда по ощущениям минула полночь. Дорога резко вильнула вправо и расстелилась рушником через огромную равнину, поросшую мятликом да одуванчиками. Как назло, ни огонька впереди. Иван знал, что до Николаевки оставалось вёрст пять, но сил идти у него уже не было. Да и Марьяна в тусклом ночном мраке, что наползал на луг со всех сторон, выглядела очень уж усталой и бледной.
Потому он несказанно обрадовался, увидев неподалёку от дороги кострище с охапкой дров. Рядом валялись сено и брёвна, истёртые до блеска, – похоже, частенько на них сидели и лежали.
«Наверняка от гуртовщиков осталось, – подумал Иван с радостью. – Вот спасибо им большое! Разожгу костёр, посидим до утра. А явятся – я им монет предложу за дрова. Может, и насчёт лошади выйдет уговориться».
Марьяшка молчала, погружённая в одной ей известные думы. Иван усадил её на одно из брёвнышек, накинул на плечи сюртук, чтобы та не мёрзла. Принёс сена под ноги. Сам разжёг костёр, насадил на прутик кусок хлеба, поджарил со всех сторон. Девчонка приняла угощение с опаской, отщипнула кусочек, сунула в рот.
– Вкусно, – удивилась она. – Только пепел на зубах хрустит.
– А ты водой запей, – Иван протянул ей фляжку. – Скажи, тут ведь никаких нечистей не водится?
И сам едва не рассмеялся от собственных же слов. Пары часов со встречи с русалками не прошло, а он уже готов поверить во всех кровососов да мертвяков скопом.
– Не должно, – Марьяшка отставила фляжку в сторону, вытерла рот и наконец-то улыбнулась. – В лесу имного всяких, а тут лишь полуденница или полевик, но и то в жаркую пору. А сейчас… Сверкуны разве что не спят, но они и не кусаются.
– Сверчки-то? – рассмеялся Иван. – Определённо нет. А вот комарьё нас заест ночью, если за костром не уследим. Дай-ка немного…
Пучок сена, брошенный в огонь, задорно полыхнул и через минуту угас, но сами дрова гореть стали веселее. Иван сел на землю прямо у Марьяшкиных ног, притулил у бедра саквояж с инструментами. И она тут же сползла с бревна – видать, стыдно стало сидеть выше барина. Доверчиво прижалась с другой стороны к его боку, как котёнок, и он сам не заметил, как обнял её в ответ. Безо всякого дурного умысла – Марьяна виделась ему кем-то вроде Наташки, младшей сестрицы Игната, друга детства. Оба – дети плотника, служившего при отцовом поместье, но если Игнат был тем ещё хитрованом, постоянно вовлекавшим наивного барчука в проказы, то маленькая Наташка всё время витала в облаках. И таскалась за Иваном хвостиком, и смотрела светлыми глазёнками – всё ждала, когда он расскажет что-то новое про планеты, увиденные в отцовом телескопе.