Кого-то надо убить - стр. 9
Следователь допил чай и отправился к Приходько.
В «предбаннике» секретарша, прервав утренний макияж, язвительно заметила:
– А вы не торопитесь.
– На будущее, – сказал следователь, – не забывайте здороваться. Вежливость красит женщину.
Сквозь пудру на щеках секретарши проступил румянец. Он ее не красил.
– Что скажешь? – спросил Приходько, лишь только следователь ступил в кабинет.
– А что сказать? Кукла и кукла.
– Какая еще кукла?
Кочергин удивленно посмотрел на начальника:
– А вы, собственно, о чем?
– Это ты о чем?! Я тебя спрашиваю, ты дела сдаешь?
– Да уж сдал. Почти.
– А что с Поликарповым решил?
– Так это суду решать. Документы я подготовил, завтра передам. Пару лет, я думаю, придется посидеть вьюноше.
– Ты не гоношись! Не тебе сроки раздавать.
Кочергин посмотрел в окно. От тумана не осталось и следа. Солнце. Совсем не сентябрьское, по-летнему жаркое. А ночью зуб на зуб не попадал.
– Не мне. Мое дело – расследовать. Вот я и расследовал. Простое, в общем-то, дело. Со свидетелями. Все как один говорят, что девушку эту, Веркину, Поликарпов шлюхой называл. Пощечину дал. В лужу опрокинул. Прохожие его удержать попытались, так стал нецензурно выражаться. Пустил в ход кулаки. Зуб одному гражданину выбил. Когда все же скрутили его, грозился всех сгноить, отцом пугал.
– Ну, Веркина эта та еще штучка, – презрительно бросил Приходько. – Проститутка.
– А мне без разницы. От нее заявление было.
– Было и сплыло. Принесла она вчера вот эту бумагу. – Начальник надел очки и склонился над столом. – «Я, Веркина Любовь Васильевна, к Поликарпову Вячеславу Павловичу никаких претензий не имею. В случившемся виновата сама: деньги клянчила. Прежнее мое заявление прошу аннулировать, поскольку написала его по злобе. А потом признаться боялась, что все не так было». Число и подпись. Понял, Михаил Митрофанович?
– А чего не понять? Грамотно изложено. И слова есть красивые, редкие, особенно «аннулировать».
– Ты на что намекаешь? Ты это брось! Оштрафуют парня – и пусть гуляет. Авось образумится.
– А как же отец его? Звонил ведь мэр наш, просил, чтобы по всей строгости наказали отпрыска.
– Вот мы и накажем… по всей строгости. В рамках закона. И вообще, хватит прикидываться! Никакая демократия отцовских чувств не отменит. А читать между строк и слышать, чего не сказано, – этому мы сызмальства ученые.
– Я, Николай Иванович, отличником никогда не был.
Приходько посмотрел испытующе сначала сквозь очки, потом сняв их. И вроде как обмяк, расплылся в кресле.
– Ладно, с Поликарповым я еще подумаю, как поступить. Теперь о другом. Что там с экспериментом?