Когда в городе становится тихо - стр. 2
Маленькая Поля проснулась от того, что ее личико щекотали теплые лучи майского солнца. Открыв глаза, она улыбнулась, потянулась, одела на себя ситцевое платьице, висевшее на спинке стула, и направилась прямиком на кухню, откуда доносились голоса мамы и тети Клаши, а также звук шипящего масла и запах самой вкусной вещи на свете – маминых сырников.
Поля осторожно выглянула из-за угла: мама увлеченно переворачивала творожные лепешки на большой чугунной сковородке. Девочка хитро улыбнулась и, стараясь не наступать на самые скрипучие половые доски, вышла на лестничную площадку. Быстро перебирая ножками, она поднялась на третий этаж, очень осторожно вошла в общий коридор коммунальной квартиры номер шесть и подкралась к высокой зеленой двери, отворив которую оказалась в небольшой светлой комнате, где у стены стояло красивое черное пианино. Малышка приподняла крышку и со всей силы принялась лупить по клавишам до тех пор, пока из соседней комнаты не раздался крик: «Ну что за несносная девчонка!» Полина взвизгнула и хохоча побежала вниз. Между вторым и третьим этажами она чуть не сбила старика Уховского, который с трудом поднял свое исхудавшее тело на два с половиной пролета. Ему оставалось всего одинадцать ступенек, когда девчонка выскочила навстречу. В последний момент он успел убрать сетку с молоком и кефиром, за которым, собственно, и ходил. Бутылки грозно звякнули, но благо все обошлось.
Сдерживая смех, Поля приблизилась к кухне – мама все еще возилась с сырниками и, кажется, ее не заметила. Тетя Клаша, увидев малышку, улыбнулась, но Полина подала ей знак, приставив палец к губам. Громко хлюпнув чаем, женщина заговорщически подмигнула и принялась наблюдать за тем, как девчушка крадется к ничего не подозревавшей матери.
Своей непосредственностью Поля давно завоевала всеобщую любовь. В ней сочеталась удивительная шаловливость, обаятельная наглость и обворожительная улыбка, кажется, никогда не сходившая с ее милого детского личика, о котором так часто говорили – вылитая копия матери. Мама у Поли была красавица. Высокая, стройная, примерно двадцати семи лет, с шикарными светлыми волосами и потрясающе красивой длинной шеей, гордо возвышавшейся над широкими худощавыми плечами. Она относилась к той категории женщин, с которыми мужчины боятся заговорить.
Девочка почти вплотную подступила к маме и уже собралась схватить родительницу за ногу, когда та внезапно обернулась, крепко прижала дочку к себе и сказала: «А кто у меня соня?» Малышка нарочито обиженным голосом вскрикнула: «Я не Соня, я Поля!» После чего заглянула в сковородку: «М-м-м… Сырники!»