Когда расцветает Протея. Том 1. Королева Хорнов - стр. 48
Эол наклонился. Из груди его вырвался стон, когда, осмелев, он коснулся одной из них. Страж понимал, что совершает ошибку. Что, если служанка войдёт и увидит подобную сцену, то дни его сочтены. Таур не простит! Он убьёт его собственноручно. Но соблазн был настолько велик, что уйти, не коснувшись её, было большей бедой, чем остаться.
Эол присел на колени, стремясь рассмотреть в густом полумраке интимную часть её ног. Принцесса Протея, цветок из михтийских земель, раскрывал перед ним свои потаённые грани. Ступня была тёплой. Лишь только коснувшись её, Эол ощутил прилив жизненных сил. В паху наблюдалось восстание, что побуждало его продолжать.
В его ладони ступня ожила, пальчики шевельнулись, и у Эола едва хватило терпения не застонать. Он склонился над ней, не отдавая отчёта, прижался щекой к гладкой, пахнущей по́том подошве. Её аромат, проникая в него, вызывал острый приступ желания. Желания обладать! Страшные мысли объяли его одурманенный мозг. Взять её спящую, сделать своей навсегда. И пускай это будет ему стоить жизни. Что его жизнь? Лишь безрадостный миг между утренним светом и сумраком тёмных небес. Но всё изменилось навеки, когда появилась она…
Эол втянул носом запах принцессы, чтобы запомнить его, чтобы не забывать. Ведь насытиться им было почти невозможно.
- Ммм, ями нурна, кэ си ху ких (Мм, моя богиня, как же ты пахнешь), - простонал и уткнулся лбом в твёрдый выступ кровати, чтобы себя отрезвить.
Протея во сне шевельнулась, и ступня ускользнула из его сильных рук. Он её отпустил. Встал и двинулся прочь, всё ещё чувствуя на губах упоительно сладкий нектар её тела…
[1] Сурфа - хорнийская ткань, с серебристым отливом.
[2] Сердолик - «кучерявое» дерево в хорнийских горах.
[3] Ярево - спиртная настойка на травах.
14. Глава 13
Следующим утром принцесса всерьёз полагала, что умирает. Эта хорнийская бездна не даст ей до свадьбы дожить! Сначала хандра, что настигла её по дороге. Когда она чуть было, не отдала Михтиоре свою грешную душу. Теперь же Протею мутило, но вовсе не так, как в тот раз. Тошнота подступала тяжёлыми волнами, отпускала, и вновь выводила её из себя.
Зура сновала вокруг, взглядом полным тревоги изучая свою госпожу.
- Они вас вчера напоить? – наконец-то спросила она.
- Что? – отозвалась Протея, убрав ото лба смоченный мятным раствором платок.
- Фатхис лэмахи (Гадкие шлюхи), - сквозь зубы, ответила Зура.
Протея открыла тяжёлые веки.
- Что? – переспросила она.
Но служанка сделала вид, что не слышит. Плотный узел волос был размером почти как вся её голова.
- Зура, - позвала Протея.