Когда муза плачет - стр. 8
Лилибет отложила блокнот. На самом деле она знала этот текст наизусть, но, чтобы не привлекать лишнего внимания, смотрела на чистые листы – в лучшем случае, или список продуктов – в худшем, и имитировала чтение. Её феноменальная память и так выступала постоянной темой для спекуляций не только среди студентов, но и коллег.
– Что думаете? – она обратилась к студентам.
– У него была шизофрения?
– Да, он придумал воображаемого друга. Шизофреники бывают гениальны.
– Да, гениальность и шизофрения коррелируют.
Студенты выдвигали свои предположения.
– А Вы что думаете? – один из студентов обратился к Лилибет.
– Хороший вопрос, – она улыбнулась и склонила голову, – я не могу ответить на этот вопрос прямо сейчас, – женщина медлила. – Сандро Боттичелли14, работая над своим знаменитым полотном «Венера и Марс», – она подошла к одной из студенток и, взяв её блокнот с изображением этого шедевра, подняла над головой и показала, мягко добавив: – Это если кто-то не знает, как это выглядит. Экономлю ваше время, не нужно искать в Интернете.
Студенты смеялись; Лилибет шутила редко, но тонкий юмор, природное чутьё, умение удерживать внимание, и феноменальная память делали из неё прекрасного лектора. Многие шутили, что её лекции – это придуманные на ходу сказки, которые никто не может ни опровергнуть, ни доказать. Сплетение вымысла и реальности.
– Возвращаемся. Боттичелли писал: «Я был ограничен во времени. Картину заказала семья Веспуччи15 – это был свадебный подарок. Работу нужно было закончить в срок. Я не мог ничего с собой поделать, Муза не посещала меня. Я был в отчаянии. Я нуждался в деньгах, но не мог работать. Дни казались бесцельными, я чувствовал упадок». В один из дней он решил прокатиться за город. Далее он пишет: «Я встретил Музу. Она была среди самого низкого народа – цыган. Они норовили напасть на меня, клянчили деньги, предлагали магию… Как моего кучера занесло в их логово? Одна из них, совсем юная, пробралась в карету. Этот чёрный взгляд обездвижил меня. Я боялся пошевелиться, вскрикнуть. Кучер гнал со всех сил, я вжался в сидение. Я боялся этого ребёнка. Она начала говорить на характерный цыганский манер:
– Я вижу, ты печалишься! Хочешь, помогу? Всю правду…
– Я тебя сейчас выкину! – шипел я на непрошенную гостью.
– Нет, ты меня и пальцем не тронешь. Ты боишься меня!
Она смеялась, обнажая белые зубы. Потом произошло просто невообразимое: эта дикарка, эта чумазая девчонка заговорила на древнегреческом. Она цитировала труды Евклида16. Я был оглушён и шокирован.
– Ты такой упрямый! – Она смеялась, ощущая власть надо мной, а после с силой схватила мою голову и притянула к себе. Её безумные глаза смотрели прямо в душу, и это был не ребёнок – это был хитроумный демон. Её губы не шевелились, но голос чётко звучал в моей голове. Он был властный и злобный.