Когда цветет олива - стр. 14
Привычку бросаться в омут с головой Маша никогда за собой не замечала. В ее характере, особенно последние десять лет, больше прослеживалось длительное раздумье, тщательное взвешивание и сопоставление желаемого с действительным. И со временем, как пелось в одном старинном романсе, «усталых дум полет стал низок, и мир души безлюдней и бедней». Жизнь нещадно прибивала мечты к земле, делая их тривиальнее и прагматичнее, постепенно окрашивая восприятие окружающего мира в черно-белый цвет. И свой приезд в Италию она в первую очередь рассматривала, как внеплановый отпуск за свой счет, и не собиралась принимать никаких решений, касающихся совместной жизни с едва знакомым человеком, которого она видела второй раз в жизни. Не хотелось ей спешить настолько необдуманно, спонтанно и бесповоротно.
– Очень быстро, – Маша прочла ответ с планшета.
– Тебе нужно время? – догадался Марио и облегчено вздохнул.
– Si! Tempo!8
– Я буду ждать вечность!
Все было понятно и без перевода. Улыбнувшись, она просто кивнула головой.
За окном давно наступил вечер. Шум дождя постепенно стих, и кухня озарилась матовым светом догорающего заката. Перед уходом Роза перемыла грязную посуду, жирные противни, тяжелые чугунные сковородки. Но коричневый фартук из грубого льна, так демонстративно повязанный Паолой на тонкую талию гостьи, Маша восприняла буквально и по-хозяйски осмотрела стол на предмет недомытой посуды. На подносе остались лишь тяжелые с толстым стеклом стаканы для вина, чем-то напоминавшие граненые, которые раньше подавались в поездах дальнего следования в подстаканниках, и тонкие круглые бокалы на длинной ножке. Она быстро освоилась с подачей горячей воды, с глубокой отбитой в нескольких местах эмалированной раковиной, где сначала в обильной пене замочила, а потом осторожно вымыла и расставила на просушку весь фамильный «хрусталь» и «богемское стекло».
Из-за низкого расположения раковины спину немного потянуло, и, решив отдохнуть от праведных трудов, она подсела к Марио за стол, где опробовав дорогой подарок и довольно пыхтя новой трубкой, он пускал под потолок серые кольца дыма. Запах табака Маше понравился, древесно-ванильный он ненадолго перебивал тот церковный сладкий аромат ладана, которым было пропитано итальянское жилище снизу доверху. Поначалу от него кружилась голова, но к вечеру запах приелся и не раздражал напоминанием о церкви.
– Ты устала?
Маша утвердительно кивнула головой, ей ужасно хотелось спать. Бессонная, нервная ночь перед вылетом, сам перелет и холодный прием семьи Тонини не прошли бесследно. Но больше всего без долгих объяснений и неуместной стыдливости ей хотелось уладить один щекотливый вопрос – где она будет спать. Марио словно прочел ее мысли. Повел гостью через комнаты в правое крыло дома, но перед широкой деревянной дверью, обитую по углам тонким железом, остановился.