Книга побед. Чудеса судьбы истории Тимура - стр. 23
Более реальна проблема литературной морфологии «Сказаний».
Здесь нельзя давать резких разрубов по видам сюжетов, как в прозаической «Автобиографии» (и там-то не всегда легко удавалось классифицировать эпизоды по их литературной окраске, приходилось довольствоваться условным и относительным ярлыком); здесь сливаются в одно многогранное целое почти в каждом эпизоде и аретологические, и сказочные, и авантюрные, и оккультно-магические сюжеты.
Вот примеры сюжетов.
Эпизод «Писаная красавица Гулямалик-Курукти». Доблесть «писаной красавицы» – умницы, которую не только любит, но и уважает богатырь-мужчина. Здесь настойчивой струей льются приключения героини то в темном дворце, то на золотом корабле, то в палатке у Тумакул-Мергеня, то в заботах о старшем сыне, рожденном от солнца.
Эпизоды «Уход Чингисхана на Черную гору» и «Добывание Чингисхана биями». Центральная фигура чудесного человека (пока еще не джехангира), таинственный уход на неведомую гору, удивительная подача вестей от ушедшего, потаенная охота, поиски героя среди странных дворцов, зверей и пугающих звуков, – приключение сменяется приключением, и непрерывно движется бесконечно богатый ряд сказочных форм, зрительных звуков, магических чисел.
Эпизод «Аксак-Темир хитростью берет Стамбул». В фокусе – личность джехангира, его доблесть и хитрость; напряженно вводятся авантюрные моменты: дальний поход к мировому городу, сражение около него, «многогодная» осада, переговоры врагов и дьявольски ловкий захват Стамбула; напряженный авантюризм облечен в сказочную мантию – добывание хитростью, когда не хватает сил, какого-нибудь очень ценного приза.
Эпизод «Игры Аксак-Темира с мальчиками-сверстниками» насыщен скорее легендарными мотивами; здесь центральная фигура носит несравненно более реальный характер, чем в предшествующих эпизодах; приключения героя окрашены в более реальные жизненные цвета, они вытекают из стремления всякой легенды уже с колыбели, с детства наделить героя чертами необыкновенной сметливости и чрезвычайного ума.
Эпизод «Аксак-Темир на урочище Кыйа» дает ряд любопытных живых сценок из народного быта (если угодно, идиллий), любопытных социально-психологических моментов, но все они вставлены в легендарную оправу рассказа о нашествии несметных полчищ Аксак-Темира; эти сценки постольку и живут, поскольку являются любопытными микроскопическими деталями, реакциями на сверхъестественное шествие джехангира.
Не будем умножать примеров. Ясно, что литературная амплитуда «Богатырских сказаний» колеблется между сказками, сказочной оправой, легендами и эпизодами, вставленными в легендарную оправу.