Книга памяти: Екатеринбург репрессированный 1917 – сер. 1980-х гг. Часть II. Судьбы жертв политических репрессий (воспоминания, статьи, очерки) - стр. 25

Жизнь комкора Пугачева тоже оказалась недолгой. В марте 1943 г. он попал в медпункт лагеря Комендантский в Таборах и 16 марта умер от паралича сердца. Из акта о погребении следует, что «тело заключенного Пугачева Семена Андреевича одето в нательное белье, на груди положена фамильная доска». Где она теперь, эта могила? Их, безымянных, в наших таежных местах множество.

Реабилитировали Семена Андреевича в 1956 г. Военная коллегия Верховного суда пересылала на Урал запросы о нем для публикации сведений в энциклопедиях. Такие биографические справки ныне опубликованы, но очень скупые и не во всем точные.

Идешь ли по сельской улице, листаешь ли пухлые тома судебного «дела», разговариваешь ли с потомками крестьян, не по своей воле покинувших родные избы, и главный вопрос не дает покоя и не находит ответа. Почему именно Аверинскому выпала эта горькая доля?

Да, по всей стране тридцать седьмой стал черным годом. Но чтобы из каждого четвертого дома увели хозяина! Чтобы средней руки село – не ярмарочное, не храмовое, не районный центр – попало в разряд главных «контрреволюционных гнезд» с филиалами в Сысерти и Щелкуне, в Полдневом и Мраморском, в Свердловске и Каменске! За что тебе такая честь, Аверинское?

В начале августа увезли восьмерых. Две недели спустя на раннем рассвете понаехало к сельсовету несколько машин. Каждый, к кому входили в дом незваные гости, терялся в догадках: куда? зачем?

– Собрать чего? – спросила жена у Александра Федоровича Евдокимова. – Вдруг долго продержат…

– Совсем с ума сошла, мать! – отмахнулся тот. – Уборочная на носу, а нас держать будут!

Нет, не отпустили их к уборочной и никогда после. В начале октября и остальных подмели, из других уральских сел и городов всех аверинских уроженцев собрали. Как ты выжило, Аверинское?

…Мы сидим в сельской библиотеке. Я листаю страницы блокнота с выписками из следственного «дела». А мои собеседники рассказывают об отцах, дедах, братьях, дядьях, соседях. Называют их давними деревенскими прозвищами: Сано Греба, Маня Баская, Иван Сорока, Гриша Цыган и Гриша Воробушек.

Так не вяжутся с этими бесхитростными рассказами зловещие образы «врагов народа», какими их натужно пытались представить органы следствия:.. «Являлись участниками контрреволюционной повстанческой организации, существовавшей на территории Свердловской области, и решением тройки УНКВД Свердловской области от 11 сентября 1937 года приговорены к высшей меры наказания».