Книга памяти: Екатеринбург репрессированный 1917 – сер. 1980-х гг. Часть II. Судьбы жертв политических репрессий (воспоминания, статьи, очерки) - стр. 15
Листок, оторвавшись от ветки родимой…
Годы отсчитали с того письма полвека и пошли дальше, в нашу сторону. Канули в прошлое родовые усадьбы, театральные ложи. Полагалось о них забыть и исповедовать новые ценности. А один чудак помнил. Звали его Александр Андреевич Берс, чете Толстых он приходился внучатым племянником.
Александр Берс появился в Екатеринбурге в 1922 г. Ему дали комнату под крышей бывшей немецкой кирхи, что стояла неподалеку от оперного театра.
– Была в нем какая-то тайна, – говорит сегодня Софья Михайловна Максимова, одна из немногих живущих ныне людей, которые лично знали Берса. Мы разговаривали в квартире на юго-западе Екатеринбурга.
…Тогда ее звали Софинькой, она была младшей среди четырех дочерей агронома Никифорова. В их доме, что стоял на перекрестке улиц Большакова и Сурикова, все – и сестры, и их родители – жалели Александра. Уж слишком безжалостно швыряла его жизнь.
В усадьбе деда со стороны матери, Константина Васильевича Энгельгардта, с мальчиком говорили на разных языках по очереди – сегодня немецкий, завтра французский, послезавтра английский. Он учился в Московском реальном училище, мог рассчитывать на блестящую карьеру и устроенную жизнь. Но…
Переворот вырвал почву из-под ног, разметал семью. Мой отец Андрей Александрович Берс в 1931 г. проживал в Париже. Моя мать Мария Константиновна со вторым мужем Николаем Николаевичем Федотовым была в Красной армии в качестве сестры милосердия. Вместе с мужем в городе Могилеве в 1920 г. была арестована особым отделом ВЧК 16 армии, заболела тифом и лежала в тюремной больнице. Больше никаких сведений получить не удалось.
Постоянной крышей над головой у него тоже не было. Единственное, что всегда оставалось с ним, – его ум, его знание. Курс археологического института он освоил с перерывом на Гражданскую войну, которую прошел красноармейцем.
А может, тайна его была в том, что он, как дед его и полный его тезка, говоря словами Толстого, был «полубелый» и красным не стал, как ни старался. В Екатеринбурге-Свердловске Берсу удалось работать в облплане, облархиве, издательстве «Уралкнига», участвовать в археологических экспедициях.
Последнее обстоятельство во многом определило судьбу одной из сестер Никифоровых, Лизы. Она впервые работала на раскопках шестнадцатилетней девочкой. Видимо, все как-то переплелось: поиски ответов на загадки истории, восхищение загадочным, неисчерпаемо умным человеком с какой-то нездешней внешностью и необычной судьбой. Но пройдет семь лет, прежде чем она оставит родным записку: «Я ухожу к Берсу».