Книга памяти: Екатеринбург репрессированный 1917 – сер. 1980-х гг. Часть II. Судьбы жертв политических репрессий (воспоминания, статьи, очерки) - стр. 17
Корифей сибирской археологии академик А. Окладников Елизавету Михайлову ценил, дал ей возможность поездить, покопать.
Она не любила Новосибирск, «город без прошлого». Тосковала по Свердловску, по Уралу. Но назад вернуться не получилось. Ее покой на кладбище Академгородка сторожит стальной идол – копия древнего, деревянного, найденного в долине Исети.
Она пережила мужа на 44 года.
…На Берсовских чтениях Александру Андреевичу тоже воздали должное. Пожилые уже люди вспоминали, как в юном возрасте завороженно слушали экскурсовода в областном антирелигиозном музее, что располагался в печально знаменитом Ипатьевском доме. Этим экскурсоводом был А. Берс.
Горе от ума
Среди его научных трудов – к сожалению, немногочисленных – есть брошюра «Пугачевщина на Урале». Молодой историк Д. Регин отметил, что в ней Берс, в отличие от других авторов советского времени, не воздает пугачевщине безоглядную хвалу, а сообщает, что поддержка ее вовсе не была единодушной. Мастеровые уральских заводов не пошли за Пугачевым, а в отдельных случаях даже оказывали сопротивление. Заводское производство было для них источником жизни, благосостояния, а стало быть, им никак не могло понравиться, что пугачевцы грабят и сжигают заводы-кормильцы.
Автор брошюры стремился быть честным историком, несмотря на опасность такой позиции.
С 1934 г. Берс работал в антирелигиозном музее техническим директором и научным руководителем. Уже не узнать, с какими чувствами входил он в двери Ипатьевского дома, который еще хранил память о страшной трагедии – убийстве царской семьи. Младшей сестре жены, Сонечке, говорил:
– Приходи, посмотри, какие иконы я там сохраняю.
Скорее всего, он, как всякий нормальный человек, видел в религии часть культуры. Но разве мыслимо было сказать об этом вслух! Однажды взгляды гостей от властей зацепились за два музейных экспоната: бюст Иоанна Кронштадтского и дореволюционную картинку, на которой наследник престола Алексей Романов принимает причастие в присутствии остальных членов семьи. При всем при этом не было подписей, сурово клеймящих церковь и самодержавие.
Это был повод, чтоб перерыть рабочий стол Берса. Нашли листочек, где обрывками фраз обозначены известные анекдоты (классическое по тем временам доказательство антисоветских настроений), парижский адрес мужа двоюродной тетки, князя Святополк-Мирского (что «неопровержимо» свидетельствовало о подготовке к побегу за границу).
Самой же крупной поживой оказалось нарисованное рукой Александра Берса родословное древо Берсов – Эристовых – Энгельгардтов с рукописной пояснительной запиской к нему. Так он еще смеет гордиться своим дворянским прошлым!