Книга о вкусной жизни. Небольшая советская энциклопедия - стр. 1
© Издательство Ольги Морозовой, 2008
© А. Левинтов, 2008
Предисловие
Раньше вкусная и здоровая пища была доступна только богатым людям, а теперь – всем трудящимся.
АНАСТАС МИКОЯН,эпиграф к «Книге о вкусной и здоровой пище»
Заходит чудак в магазин, долго озирается по сторонам, потом спрашивает:
– А это, собственно, что тут у вас – булочная или обувной?
Этот анекдот появился в конце 80-х. Москвичей пустота магазинов шокировала, вся остальная страна отреагировала вяло: пустые полки выглядят вполне привычно, а товар только смущает – кино, что ли, снимают?
Вот тогда-то и возникла идея этой книги. И тут же, конечно, воплотилась. Все последующие книги «Небольшой советской энциклопедии» – закономерное продолжение темы. Конечно, после жратвы речь зашла о выпивке, пьянке, кабаках и пивных, о девочках – и так далее.
Никаких оснований быть писателем у меня нет, кроме таланта, да и тот – не литературный. Я талантлив на жизнь и жаден до нее. В результате – около полусотни профессий, одна другой экзотичней: от подопытного кролика до судьи по стрельбе из лука и эксперта по жизни. Еще больше – болезней, чаще серьезных и смертельных, но не заразных. Тут тебе и цинга, и множественные переломы, и всякие ишемии, и даже подагра, к которой я не был подготовлен происхождением. А еще больше – женщин, любого возраста и цвета, развязных до романтизма и преданных до изумления. И еще больше – друзей, выпитого, трепа, завираний, а уж что касается путешествий – то только свистни…
Когда все интересное кончилось, а самое главное еще не наступило, весной 1996 года я уехал в Америку и провел в Калифорнии девять лет. Должен сказать, что ничего принципиально нового я там не узнал и не почувствовал, и вы можете в этом убедиться, прочитав последнюю часть – «Послеобеденное и Потустороннее».
«Небольшая советская энциклопедия» давно представляет собой памятник исчезающей эпохи и культуры, смешной и страшной, наивной и гордой, унизительной и возвышенной. Что это было?.. А вот по слушайте-ка.
Рыба
Тысячеголов
Если спросить у моей дочери, какую рыбу она больше всего любит, она, не задумываясь, ответит:
– Тысяголова!
Я сам – рыбная душа и в рыбе знаю толк. Но дочь свою смог понять, лишь вспомнив всю свою жизнь…
– Дети, – говорит нам мама (а это пятеро голодных, но предприимчивых до жратвы ртов от пятнадцати до пяти лет), – мы с отцом работаем, и у нас есть хоть какой-то скромный достаток. Но вот в моей школе есть уборщица. Она зарабатывает триста двадцать рублей (дело происходило в первой половине 50-х годов) и по состоянию здоровья не может работать в двух местах. У нее есть дочка, которая ходит в школу. Они не едят ничего, кроме картошки без масла и развесных килек. Всю жизнь. Вот эти люди и заслуживают уважения. Если у вас есть возможность помочь им, то помогайте, если нет – то хоть не кичитесь тем, что у вас в картошке – маргарин, а вместо тысячеголова – селедка.
Мне было лет десять, и я, уже опробовав большинство видов и сортов рыб, понял, что тысячеголова – кильку, тюльку, хамсу, снетка – едят бедные, то есть самые лучшие и достойные люди. Парадокс нашего общества заключается в том, что именно бедные, а не нищие, богатые или обеспеченные сохраняют честь и достоинство.
…Пивная на углу Первомайки и Пожарного проезда. Одноэтажный сарай в рачьих шкурках и вобляной чешуе. Мат-перемат. Пивная пена и красно-синие перебито-перепитые морды мужиков, оголтелых и свирепых. К пиву – водочка лафитничками по пятьдесят и сто грамм, а к лафитничку – бутербродик: черный хлеб с маслом вроде маргарина и тремя плоскодонными килечками. Иногда – кружочек репчатого лука или крошево зеленого.
Килька в России – рыба бедняков и бедолаг.
Хамса – она другая. Спинка песчано-серая, толстенькая, балычок и кишочки почти прозрачные, тельце сигарообразное, как маленькая подлодка. Берешь за хвост и за голову и просто обсасываешь, оставляя паутинный скелетик.
Тюлечка вроде та же килька, только поменьше. Хотя и килька бывает разная: то как салака, а иногда – сто штук в минуту. На Дальнем Востоке кильку называют анчоусом. Мы-то, дураки, все одергивали друг друга: