Кина не будет - стр. 32
– Эх, и бабахну! Как на Красной площади! – и перевалился через бруствер.
– Эх, Васька, Васька, не быть тебе профессором! – с невольной улыбкой произнёс ему вслед Метелев.
– Профессор на заседании. Увидеться с ним невозможно.
– На фронте профессор делал невозможное. Авось и сейчас удастся.
– Ну что ж… Идите!.. Конференц-зал на втором этаже.
Метелёв поднимается по широкой лестнице института, проходит по просторному коридору, со стен которого свысока смотрят на него величайшие лекари всех времен.
Константин у входа в конференц-зал. Оттуда звучит отрывистая немецкая речь, так похожая на ту, в окопе. Взгляд Метелёва скользит по лицам солидных учёных, восседающих в президиуме, и останавливается на постаревшем, вернее, повзрослевшем лице Бродова. Василий сидит рядом с немецким учёным. Тот во время доклада часто обращается к нему: ведь русский врач прекрасно понимает без переводчика.
Почувствовав на себе взгляд Метелёва, Бродов беспокойно оглянулся и застыл поражённый.
– Здравствуй, Василий, – глазами говорит ему Метелёв.
– Здравствуй, Константин, – так же молча отвечает Бродов. На лице его радостное изумление. Он рванулся к другу, но Метелёв жестом останавливает его:
– Нет, нет, сиди!.. Я ведь к тебе надолго.
Отдалился голос немецкого учёного, затих шёпот переводчиков. Слышен только бессловесный, задушевный разговор глазами.
– Ты прости, что я не могу сейчас освободиться, но сам видишь!..
– Я не обижаюсь. Ведь ты – великий учёный!.. Да, да, не маши рукой!.. Ты – великий учёный, гордость нашей роты, гордость нашей Родины!..
– Ты не то говоришь, не то!.. Это оставь газетам… Вспомни лучше ту ночь… Эх, скорей бы кончал этот немец!
– Пусть говорит, ведь он тебя так хвалит!
– Лучше б ругал, да покороче!.. Расскажи мне о… Нет! Об этом надо вслух…
– Ты прав… Я пойду. Буду ждать дома.
– Только не вздумай исчезнуть!
Улыбнувшись другу, Метелёв начал пробираться к выходу. И снова зазвучала немецкая речь. Девушка, оказавшаяся возле Константина, восторженно переводила окружающим:
– «…Опыты над животными прошли блестяще, и я нисколько не сомневаюсь в победе Бродова над раком…»
Эти слова покрылись аплодисментами.
В вестибюле института, по радио, эти аплодисменты звучат бурной овацией.
Радиорупоры на улицах разных городов мира разносят сообщение:
– …Опыты над животными прошли блестяще!
– …Эффективный метод русского профессора!
– …Рак отступает!
– …Профессор Бродов бросил вызов неизлечимой болезни!
Последняя фраза звучит из приёмника, возле которого в удобном кресле устроился Метелёв.
– И сидел на сквозняке?
Это говорит Анна Алексеевна, мать Бродова, еще довольно стройная и подвижная женщина. Они находятся в просторной гостиной с натёртым до блеска паркетом.