Каждому свое - стр. 65
– Пожалуйста, ваш рабочий кабинет. – Тут же на столе появилась пачка желтоватой бумаги, массивная стеклянная чернильница и ручка.
С первых же строк Северов знал, что трудиться ему предстоит недолго. Ему надо было не сочинять, а лишь вспоминать уже однажды сочиненное и многократно переписанное. Во всем, что касалось отработки письменной легенды, Григорий был неумолим. «Легенда должна на 99 процентов соответствовать правде, скрывается только цель». Он шесть раз поправлял написанное и в очередной раз переделанное.
Сейчас Северову предстояло в седьмой раз изложить отредактированный Григорием текст. И это было совсем не сложно. Память работала безупречно. Прошло не более сорока минут, а на бумаге была уже почти половина добросовестно восстановленного по памяти текста.
Стоп! Так быстро создаются только заученные наизусть экспромты.
Он перевернул исписанные страницы, отложил их в сторону, поднялся, подошел к окну. Молодой парень, слегка прикрывшись плодовым кустом, внимательно наблюдал за окном. И опять тот же навязчивый вывод: немцы, неизменно дисциплинированные в части исполнения приказов, инструкций и тому подобного, теперь вдруг позволяют себе неряшливость в выполнении долга.
«Победа способствует беспечности».
То ли заметив в окне движение, то ли просто от скуки, наблюдатель сменил позу и повернулся спиной к окну. Северов оценил невежливость по достоинству и вернулся к столу.
Через час биографические воспоминания в полном объеме были преданы бумаге. Прежде его школьные сочинения на немецком проверяла мать, особое внимание обращавшая на орфографию и чистописание. Русские тексты контролировал отец, которого интересовало исключительно содержание. «Великий Чехов писал с ошибками, но как писал!» – поднимал он многозначительно указательный палец.
Северов сложил исписанные листы вдвое и надписал на чистой стороне: «Для господина Гофмайера. Лично». Затем вышел в холл, положил написанное на стол дежурному, вернулся в комнату и сел на прежнее место.
Минут через сорок дверь без стука открылась, и в комнату вошла молодая особа, во внешности которой начисто отсутствовали какие-либо признаки женской индивидуальности. Она поставила на стол поднос с тарелкой горохового супа, на поверхности которого виновато проглядывала наполовину затонувшая сосиска. Традиционный гуляш распространял по комнате такой приятный запах, что голодный Северов невольно поблагодарил девицу за доставленное удовольствие. В ответ она бросила в его сторону такой взгляд, будто он позволил себе сделать ей какое-то скабрезное предложение.