Казанский альманах. Гранат - стр. 34
Ногайский повелитель вскинул подбородок, сверлил взглядом продолжавшего стоять перед ним зятя. А тот вдруг предложил, и в голосе его беклярибек услышал молящие нотки. О, как несвойственно было гордым Гиреям молить!
– Отец, прошу вас, давайте прогуляемся по саду.
Юсуф продолжал безмолвствовать, он пытался разгадать просьбу зятя. Что крылось за этим: дерзость, желание уйти от ответственности или нечто иное? Гнев мешал думать, и ногаец прикрыл непослушные веки, и только тогда понял замысел зятя: тот стремился увести беклярибека подальше от посторонних ушей, от мурз и нукеров, толпившихся у трона. Поразмыслив, Юсуф решил дать шанс Сафа-Гирею оправдаться, да и прав его неразумный зять, это семейный разговор, и чем меньше людей о нём узнает, тем будет лучше для всех. Кивком головы мурзабек отослал свиту и, не спеша, проследовал в сад. Следом за ним шёл Сафа-Гирей. Отстав на почтительное расстояние от обоих правителей двигалась личная охрана.
В запустелом саду у кустов роз, высаженных вдоль песчаной дорожки, возился седой садовник-китаец. Беклярибек постоял около старика, заложил руки за спину и медленно пошёл дальше. Он давал Сафа-Гирею возможность начать разговор первым, чем его зять и воспользовался.
– Я знаю, отец, – начал он, – что виноват перед вами и Сююмбикой-ханум. И единственное моё желание – загладить вину. Дайте мне воинов, беклярибек, и клянусь, уже этим летом ваша дочь воцарится в казанском дворце.
Юсуф остановился, задумчиво разглядывал расшитые носы своих ичиг.
– Прошу вас, отец, – ещё тише добавил Сафа-Гирей, – позвольте мне увидеться с Сююм. Слышал, она больна, моё сердце разрывается от беспокойства и тоски. Я очень люблю её, отец.
Ещё долго безмолвствовал Юсуф, в тяжком раздумье скользил взглядом по начинавшим распускать свои клейкие зелёные листочки яблоневым ветвям. Он видел и не видел их. Молчал и Сафа-Гирей, склонив голову и ожидая решения своей судьбы.
Голос доселе молчавшего беклярибека был хрипл и полон душевной боли:
– Ещё вчера, Сафа-Гирей, я желал срубить твою голову за бездарное правление, за то, что ты едва не погубил мою дочь! Но видно, есть у тебя, хан, свой ангел-хранитель, и, волею Аллаха, этим ангелом стала моя Сююм. Сегодня утром, больная, она поднялась с постели и отправилась ко мне. Она просила пощады для тебя. Тебя, недостойного целовать её следы! – Беклярибек с трудом подавил внезапно вспыхнувший гнев и продолжил: – И просила она, о чём просишь ты: дать тебе войско и отправиться отвоёвывать Казанский юрт. Она просила сделать это как можно быстрей, потому что дитя, которое ханум носит под сердцем, должно появиться на Казанской земле. А дети, как ты знаешь, Сафа, не умеют ждать!