Кавказская слава России. Черный гусар - стр. 33
– Кто хочет увидеть покойного государя? Я проведу.
От рядов первого батальона на два шага вперед вышел офицер. Мадатов узнал дюжую фигуру Буткова. Следом за ним протолкались унтеры и пол-десятка солдат.
– За мной! – скомандовал граф и повернул небольшой отряд к замку.
Александра вели в ту же сторону, поддерживая под руки, офицеры Семеновского полка.
– Ваше Величество! Пожалуйте в апартаменты, – кинул ему Пален, едва поравнявшись.
– Ах, граф, – едва пошевелил непослушными губами тот, кто еще несколько часов назад был только великим князем. – Вы обещали…
Но Пален не расположен был объясняться.
– Не разбивши яиц, яичницу не изжаришь…
Он чувствовал, что совершает Историю. Лучший свой ход он сделал двенадцать часов назад. Когда Павел дал ему понять, что знает о составленном против него заговоре, Пален сказал, что и ему сия конспирология ведома. Он-де нарочно притворился участником комплота, чтобы выявить всех зачинщиков. Пока назвал главного. Павел Петрович продиктовал приказ – назавтра заключить цесаревича в крепость, до тех пор держать под домашним арестом. С этой бумагой генерал-губернатор поспешил к Александру. И тот, изрядно напуганный, отбросил все колебания и благословил выступить сегодняшней ночью. С одним только условием, на которое Пален согласился немедленно, хотя и знал, что оно неисполнимо…
Талызин отобрал два взвода и повел в замок, следом за Паленом. Прошли арку, пересекли двор наискосок, направо, поднялись по широким ступеням.
– Станете здесь, прапорщик, – кинул генерал Мадатову. – С вами полвзвода. За этими дверями комнаты великого князя. Никакого своеволия. Никакого насилия. За порядок вы отвечаете мне. Мне, прапорщик, и только мне. Ясно?!
Валериан вытянулся во фронт. Талызин ушел, забрав с собой остальных. Валериан расставил посты, ружья велел держать разряженными, но штыки примкнуть.
Через несколько минут он услышал шаги, и две пожилые дамы в легкой одежде вбежали из коридора. Мадатов узнал императрицу и сделал эспантоном на караул. Гренадеры его тоже стали смирно, тоже не готовились к действию.
Двери в покои отворились, и навстречу Марии Федоровне выбежали обе невестки. Елизавета была сдержана и величава, будто уже видела себя рядом с императором Всероссийским. Анна рыдала, рассказывала, как к ним в спальню ввалился пьяный Платон Зубов, разбудил Константина; пока их высочества поднимались, даже не отвернулся, сидел, закинув ногу на ногу, на крышке стола.
Валериан слушал чужую, непонятную ему речь и мрачнел. Сам он от женщин опасности не ожидал, но друг другу они могли нанести вред немалый. А генерал Талызин приказал ему следить за порядком.