Карты Люцифера - стр. 16
Вот я всю жизнь торгую… э-э… подержанными вещами и никакого собрания не завел, – старичок хитро усмехнулся. – Да и состояния особого не скопил. К чему? Понимаешь, Артюша, привык довольствоваться малым. И в то же время ни в чем себе не отказывать. Захочется осетринки или буженинки, забегу в Елисеевский. Мясца парного – колхозный рынок рядом. Еще какого-нибудь деликатеса – да ради бога. Были бы деньги. И одеваюсь я, если ты заметил, не в продукцию «Москвошвея». Опять же столь нужный в моем возрасте отдых. Сочи, Ялта, Мацеста, Ессентуки – все к вашим… нашим услугам. Есть, конечно, у меня кубышечка на черный день. Не отрицаю. Но в ней ровно столько, чтобы не бедствовать на старости лет.
Безусловно, можно было бы перебраться в городские хоромы с электричеством и горячей водой. Но для чего? Здесь уютно и никто над душой не скрипит. Ты выгляни из оконца. Березки вон шелестят. А дале озерцо виднеется. Природа! На кой мне Тверская, ныне улица имени великого пролетарского писателя Максима Горького? Чад, вонь да праздношатающиеся толпы. Захочу посетить «Арагви» или «Националь», на таксомоторе свободно доберусь. Словом, мой бедный Артем, умеренность – вот золотое сечение нашей профессии. Умеренность и холодное сердце. Как говорят уголовнички, жадность фраера сгубила. И максимальное уважение к клиенту. Усек, сынок?!
Артем, конечно же, усек. Парень он был сообразительный и заслуживающую внимания информацию схватывал на лету. До поры до времени он оставался у старика Колычева на подхвате, но наступил и его час. Артем «встал на крыло» году эдак в пятьдесят седьмом, и случилось сие знаменательное событие как раз в пору Всемирного фестиваля молодежи и студентов в Москве. Еще задолго до начала этого международного празднества Колычев предрек наступление благоприятных для крупных коммерческих акций времен.
– Понаедет много иностранцев, – говорил он, понизив голос, хотя в комнатке с керосиновым освещением, кроме них двоих, никого не было. – Если заранее побеспокоиться и связаться с кем нужно, можно сорвать куш.
Артем считал старичка человеком крайне осторожным и потому удивился, услышав мысль о возможности контактов с иностранцами. Колычев, почувствовав недоумение своего подопечного, стал развивать идею дальше.
– Этот праздник с невнятным для русского уха именем «фестиваль» начнется через полгода, – вещал Колычев, глядя в окошко на заснеженный огород перед своей хибарой. – Кстати, есть такое латинское изречение, отчасти созвучное с названием данного, как бы это сказать… мероприятия. Festinf lente – торопись медленнее. Или по-нашенски: поспешишь – людей насмешишь. Допустим, я нахожу покупателя там, за бугром, на некую стоящую вещицу. Он присылает курьера под видом прогрессивного студента, скажем, из развивающейся страны, только что вставшей на путь социализма. Таможенный контроль, скорее всего, в дни фестиваля достаточно упрощенный, в отношении какого-нибудь эфиопа и вовсе станет формальностью. Теперь нужно определиться с товаром. Что любят буржуи? Ясное дело, Фаберже. Можем ли раздобыть? Безусловно. Но!.. Даже без учета художественной стоимости это – драгметалл. Если обнаружат, возникнут неприятности. Вещь будет конфискована, только ее и видели. Значит, ювелирка отпадает. Дальше?..