Картограф - стр. 34
– У меня нет, – сказал Витя и беспомощно посмотрел на Филю. Тот вздохнул, вытащил кошелек и протянул купюру Гомункулу. Деньги мгновенно исчезли в бесчисленных кармашках его шерстяной жилетки.
– Стрелы сами сделаете, – напутственно сказал Гомункул Вите, который кивал, как китайский болванчик, все еще красный от смущения. – А вы, Филимон, не берите сразу заказы, сначала потренируйтесь. Лучше ночью, когда никто не отвлекает. Закройте глаза и представьте место, где никогда не были, скажем, дом собачника Ираклия Мордвина. И рисуйте, рисуйте, пока кровь не засохнет. Как закончите, ложитесь спать, карте надо отстояться. Сразу на поиски бежать глупо, да и силы восстановить не грех. Сперва может скверно получаться, не все разглядите, туману в уголки подпустите или клякса где проскочит. Переживать не стоит, ясновиденье придет с опытом. Вроде все … Вопросы появились?
Ошарашенный всем этим Филя сидел не жив не мертв. Вопросов не было, кружилась голова. Только сейчас он понял, что возврата к прежней жизни не будет. Он картограф навсегда, навечно, до гробовой доски, а может, и чуть дольше. Кто его знает, вдруг в Аду тоже художники нужны?
– Ты про благодетеля хотел спросить, – напомнил Витя.
Гомункул Аркадий Николаевич прищурился и посмотрел на Витю с укоризной:
– Что это вы, юноша, ему голову морочите? Зачем благодетель? Картограф – птица свободная, ему никто не указ.
– А как же эта… безопасность? – спросил Филя. – Что, если меня убьют?
– Сперва не убьют, потому что вы ничего еще не умеете, а потом не убьют, потому что не смогут, – резонно заметил Гомункул, расшвыривая угольки кочергой. – Не суйтесь только без надобности в дела сильных мира сего, и останетесь целы.
Филя сокрушенно вздохнул.
– Вижу, не верите старику. Хорошо, дам вам адресок, обратитесь, скажите, что от меня. Если примет Семен Семеныч вас под свое крыло, будете как за каменной стеной. Только плату он с вас возьмет непомерную. За качество, как говорится, три шкуры сдирают!
Гомункул достал из кармана жилетки крошечную записную книжку, в которую был вложен химический карандаш, и быстро начеркал записку к Семену Семенычу и его адрес. Филя протянул руку к бумаге, и словно ток прошел по пальцам и сгустился мучительным зудом в локте. Он ясно увидел небольшой бревенчатый дом, выкрашенный в синий цвет, палисадник, засыпанный снегом, молодую рябину близ дороги, наледь у колодца.
– Браво! – вскричал Гомункул. – Вот вы и прошли свое первое испытание.
Филя удивленно посмотрел на него:
– Какое испытание?
– Я же говорил вам. Проводник должен испытать картографа. Это своего рода традиция, ей много веков. Вы приходите, я даю вам адрес, скажем, булочной или табачной лавки, а вы мне должны описать место до деталей. Можете не трудиться, я видел картинку, которая была у вас в голове. Все очень точно, и даже наледь. Стало быть, Семен Семеныч ходил сегодня по воду. Поправился, болезный. Считайте, что я благословил вас на ремесло. Это, конечно, ничто по сравнению с истинным талантом, но для некоторых важно.