Картограф - стр. 35
Филя, не в силах ничего сказать, просто хлопал глазами. Сидевший рядом Витя нетерпеливо возился: у него тоже были вопросы, но он не знал, когда с ними сунуться к Гомункулу. Помялся-помялся и решился.
– А он, – Витя кивнул на Филю – может помочь мне найти?.. Ну, вы понимаете…
Гомункул хмыкнул:
– Может, да вот только захочет ли? У вас, юноша, свой путь, вы картографа за штанину не держите. Повторяю, ваша встреча – чистая случайность, он не обязан делать за вас вашу работу.
– Но я должен знать, куда идти! Меня тянет, я истомился.
– Дело ваше. Чем больше помощи привлечете, тем меньше будет ваша доля. Не забудьте и мне гостинец прислать за труды, – Гомункул сделал неопределенный жест рукой, показывая размер гостинца.
Витя кивнул и затих.
– Так, и последнее, – сказал Гомункул. – На чем рисовать карты. Хорошо подходят старые, лучше даже рваные священные книги: Писание, Псалтырь. Берете лист, аккуратненько отделяете от корешка, ножиком зачищаете буквы. Некоторые отмачивают в лопуховом отваре, я необходимости не вижу.
– Я знал одного картографа. Тот брал божественные книги у молокан. Говорил, они самые хорошие, – заметил Витя с видом знатока.
– Можно и у молокан, – согласился Гомункул. – На вкус и цвет товарищей нет. Но учтите, по-хорошему с ними не получится, придется идти на разбой, а это риск.
– А сколько карт можно нарисовать на одном листе? – спросил Филя, разглядывая зажатую в руке у Вити тряпицу. Он припомнил, как сидя в машине, чуть не исказил ее видением теткиного дома.
– По инструкции, один лист – одна карта. Сейчас дерзко экономят, стирают пергамен и снова используют. От этого бывают значительные погрешности. Скажем, в доме семь комнат, а картограф рисует шесть или восемь. Приходит на место и разобраться не может. Так что решайте сами, юноша, я тут вам не советчик. А теперь пойдемте в Караван-сарай. Яблочко-то надо устранить.
Гомункул поднялся и поспешил к выходу. Витя и Филя едва поспевали за ним – он удивительно резво ковылял на своих коротких ножках. Они вышли на улицу. Пуржило. В переулке вихрилась снежная пыль, поземка лизала тротуар. У Караван-сарая по-прежнему не было ни души. Гомункул подошел к стене, нащупал пальцами бугорок, и перед ними открылась тайная дверь, узкая, как бойница. Они с трудом протиснулись в нее. Витя не успел втянуть живот, шкрябнул о стены кольчугой и чуть не застрял.
Внутренний двор был занесен снегом, и потому красное яблоко, нагло свисавшее с ближайшей яблони, выделялось вдвойне. Оно качалось на самой высокой ветке, и даже Витиного роста не хватило бы, чтобы до нее дотянуться.