Как выбирать своих людей - стр. 7

Если вы пытаетесь улучшить человека, вы не пытаетесь вырвать его из шкалы тонов (так называемый «неэмоциональный» человек определенно находится на этой шкале). Мы улучшаем его в большей мере, когда даем ему возможность приобрести управление, действие, способность и опыт по всем тонам.

Когда бы мы ни говорили, что высокотонный человек имеет «управление» над своими эмоциями, всегда находится кто-нибудь, кто возражает: «Эмоции тогда настоящие, когда они стихийные. Контролировать эмоции просто нечестно!» Наоборот, именно низкотонный человек действительно фальшивит; он не испытывает нужную эмоцию, соответствующую обстоятельству. Этот человек, скорее всего, будет плакать на свадьбе или дико смеяться, когда кто-нибудь упадет и сломает ногу. Это честная эмоция?

Когда мы называем человека низкотонным, мы не имеем в виду начальника, который рассердился на днях, когда увидел в мусорной корзине невыполненный заказ. Это не делает его человеком в 1.5 (тон Гнева). Человек в 1.5 – это человек, который сердится почти постоянно. Когда мы упоминаем Страх, мы не имеем в виду охотника, который убегает от набросившегося на него медведя, когда его ружье заклинило. Мы говорим о фиксированном состоянии – неспособности изменить свое отношение и свое окружение.

Способный человек может действовать и реагировать, низкотонный же человек произносит одни и те же реплики для каждой сцены в пьесе. Это аберрация[1]. Все, что не так с низкотонным человеком – это его негибкость. Когда он напуган, может ли он отойти от страха? Когда человек сердится и ругает кого-нибудь, может ли он отпустить недовольство? Высокотонные люди возвращаются на верхнюю часть шкалы. Низкотонные люди остаются хронически зафиксированными. Хотя они могут сдвинуться на уровень вверх или вниз, они никогда не выходят из нижнего диапазона надолго.

НОВЫЙ ВЗГЛЯД НА ЗНАЧЕНИЕ ЗДРАВОМЫСЛИЯ

Легко сказать, что человек сумасшедший, если он утверждает, что он – Наполеон, или бешено носится по улицам, убивая людей. Но у умных людей есть подозрение (особенно людей из новых реформаторских движений), что гораздо более тонкое, едва различимое сумасшествие пропитывает сегодня всю нашу культуру. Мы видим общество, которое допускает беспорядочное уничтожение людей и разрушение окружающей среды (через войны и загрязнения), общество, вливающее миллионы в «исследования» умственного здоровья, в то время как заведения для душевнобольных переполнены, и количество самоубийств растет. Мы видим правительственных агентов, которые конфискуют мед с полок магазина здоровой пищи из-за «неверной маркировки» и смотрящих сквозь пальцы на маркировку «витаминизированный хлеб» на продукте, содержащем непроизносимые химикаты, смешанные и запеченные в пенистый, пластмассовый ком. По закону человек считается душевнобольным, если он не может отличить правильное от неправильного, но это мы вряд ли можем использовать для наших искусных суждений и для выбора в повседневной жизни.